Дети под чужими звездами. Omerzon

я постарался объяснить ситуацию максимально доходчиво. ****В конце концов – вопросы вполне логичные, а вот ситуация сложная и так легко не решаемая. ****

      – Но зачем было так всё усложнять? –  подключился Артём. – Отдавать контроль над необходимыми в колонии вещами машинам. Будто во время сна кто-то мог бы все украсть. Кроме нас на корабле никого ведь нет.

      Все четверо вопросительно и даже немного с вызовом уставились на меня. Мол, дружище, какая-то фигня получается. Не обманываешь ли ты нас? В их голодных глазах я увидел тень недоверия и отчаяния. Нет более страшного врага для нашего хрупкого общества, чем голод. Он заставляет делать людей страшные вещи. Разбивает личность и обнажает животное внутри. А уж этому животному не до выживания всех, оно заботится только о себе.

      К тому моменту, когда мне стукнуло 20, ледники на Земле уже почти растаяли и на свет вырвалось то, чего все очень боялись – древние вирусы, спящие в толще льда. От них не было лекарств и выработанного иммунитета. Многие растения и животные, которые росли и давали нам пищу, заболели и вымерли. Так, не стало сначала ячменя и ржи, потом исчезли коровы и овцы. Некоторые хищные виды животных и лиственных растений тоже перестали существовать. Наступил ужасный голод. Помимо всего прочего, стали болеть и люди. Много и сильно. Солнце тоже не унималось, вспышками вызывая рак у тех, кому не посчастливилось укрыться. Моя мать была среди умерших от рака, и мы с отцом вдвоём выживали как могли. Он работал в морге, где работы в то время всегда хватало, а я пошел учиться на инженера – строителя и подрабатывал на складе роботов. К тому моменту, когда я уже понял, что хочу участвовать в программе колонизации и вызвался строить корабли, голодные бунты и повсеместные уличные беспорядки унесли жизнь и моего отца. Люди перестали верить, что есть надежда на спасение и эти голодные звериные глаза я никогда не забуду.

      – Вы слышали о протоколе консервации и развёртки? – нужные слова всплыли в моей памяти.

      Все, как один переглянулись и слегка замялись, как школьники перед пристыдившим их учителем.

      – Тогда я вам поясню. На каждом корабле есть ИИ, выполняющие свои функции и подчиняющиеся протоколу. После того, как вся команда уходит в стазис, ИИ запускает протокол консервации, закрывая всю готовую пищу и воду. Делается это для того, чтобы в случае аварии, катастрофы или других опасных ситуациях, продукты не пропали. После посадки, когда экипаж пробуждается, ИИ – в нашем случае это Мама – запускает процесс развёртки. Но если ИИ этого не сделал, уполномоченный член команды выполняет команду вручную через терминал Отца. Этот уполномоченный – я.

      Похоже, мои пояснения успокоили спутников. Дальше мы шли до склада, разговаривая на отвлеченные темы. Вспоминали дом, друзей, разные события и чувства, которые уже не сможем заново пережить.

      Первое, что нас всех серьезно насторожило это дверь на наш склад. Точнее то, что она была раскурочена и вскрыта самым грубым способом. Глубокие борозды вокруг и на запорной