Орден. Михаил Каменев

вопль юного Эколта разнесся во все стороны и, без сомнения, дошел до каждого в стольном городе.

      – Сжалься, – умоляла мать, – прошу!

      Голубые искры загорелись ледяным огнем удовольствия.

      – Слишком поздно: ты сделала свой выбор – дважды. И дважды ты ошиблась.

      Раздался оглушительный удар грома. Самый громкий, какой Эколту только доводилось слышать.

      Грязный подвал въелся в привычку основательно: замшелые полосы гнили и ржавые прутья решетки воспринимались как неотъемлемая часть интерьера. Крупицы невесомых снежинок приземлялись на отсыревшие булыжники. А по узкому коридору тянуло сквознячком…

      Сперва задувает спину и шею. Невыносимо. Но свыкаешься, относишься с безразличием, перестаешь замечать. К несчастью, именно в незаметности и заключается главное коварство: простуда настигает уже на следующее утро. Впрочем, у узников такое явление довольно распространено и протекает в хронической форме. Зато еду приносят стабильно три раза в день. Правда, на первых порах водилась лишь краюха черствого хлеба. Но позже стали подавать топленый творог с прошлогодним черносливом. А еще через неделю предложили сытный бульон с капустой и не самыми лакомыми частями свинины – узники с упоением облизывали тарелки.

      Амеону эта жизнь и вовсе начинала нравиться: нести службу нет надобности, проблем с нехваткой сна не наблюдается, и закадычные друзья прохлаждаются в камерах напротив. Из негативных моментов, разве что, кромешная темень и непрекращающееся зловоние выгребной ямы. Ну и, конечно, выпивка. Точнее, ее абсолютное отсутствие.

      – …невесть, как жутко! А ты взаправду зашелся навзрыд?

      – Сохнулф швандхал, Венд… – Мутаро закрыл лицо. – Естественно, нет, но умирать, знаешь ли, пока нет желания. Да и ваши шкуры надо же кому-то спасать?

      – Оправдывайся-оправдывайся.

      – Ой, да ну тебя!

      – А что он тебе наплел, Мутаро? – Обратился Эколт. – Лорд Рибелонт что-то шептал…

      – Как и тебе, – подметил Вендурт. – Откуда он тебя знает, Ами? Долго будешь препираться?

      Пальцы прошлись по рваным шрамам, потеребили хвост. Романтик любовался хилым лучиком серого пасмурного неба.

      – Так ты будешь рассказывать или…

      – Мне в голову пришла идея, – вдруг прервал Ами. – Мы вроде бы общаемся не первый месяц, да? Но не знаем, по факту, друг о друге ничего ценного… Хотя успели обсудить всю злободневную ерунду!

      – К чему ты клонишь? – толстые бровки Венда врезались на переносице.

      Эколт подскочил с койки и обнял ржавые прутья, высунув нос через решетку.

      – Вот что ты про меня знаешь, – бросил он через плечо, – кроме того, что я обучался в Дурнхаре?

      – Что до нашей встречи ты никогда не спал с женщиной…

      Это было чистой правдой. Настолько чистой, что Эколт покраснел от стыда.

      – А кроме этого? – смущенно пропищал он.

      Вендурт пожал плечами и улыбнулся.

      – Вот именно. Это мы и должны исправить, если хотим