Пока королева спит. Сергей Владимирович Семеркин

осталась внутри светлого в общем-то существа.

      – А я что, хорошо? К тому же ты можешь советоваться с гроссмейстерами, а я тут одна без поддержки, бедная всеми забытая девушка… – это сколько же воды я вылила на мельницу госпожи Лжи?

      – Чур, я белыми!

      – Тогда я чёрными! – пусть порадуется, дурашка.

      – А не обманешь? – спросил магистр, расставляю фигуры.

      – Честное благородно, если выиграешь – засну вечным сном! – несчитовая клятва, во-первых, я за спиной держала крестик из пальцев, а во-вторых, это же не вещий, а самый что ни на есть обычный сон (в таких вещах очень важны нюансы, которые магистр не ловил, как его любимые кошки не ловят мышей).

      Я расставила свою чёрную армию и та застыла в ожидании хода белых, те не заставили себя долго ждать и пешка на вертикали "е" выдвинулась вперед. Я не успела ответить – магистр проснулся. Пробудившись ото сна и решив, что его посетило вещее сновидение, он приказал установить в своем любимом кабинете шахматную доску и сходил (как и во сне) е2 – е4. Партия началась! В следующем сне я ответила е7 – е5. А на утро к ужасу магистра кто-то в соответствии с моим ходом передвинул чёрную пешку. Уже наяву!

      Дознание, учиненное Маркелом, ничего не дало – все имеющие допуск в магистровские покои клялись и божились, что не прикасались к шахматам и даже пытки не дали обычного результата. Так наша борьба и закрутилась: магистр делал свой ход днём белыми, а я – ночью передвигала свои чёрные фигуры. От этой "катавасии" (определение самого магистра) у него разыгрались нервные приступы, начались расстройства желудка и самое для меня главное: он стал хуже соображать, а это уже реальная помощь в деле пробуждения меня-любимой. Маркел не предполагал, насколько он был близок к разгадке творившейся в его кабинете чертовщины, когда обозвал её катавасией. Ведь чтобы двигать фигуры наяву (и тем самым выводить из равновесия магистра), мне приходилось вселяться в какую-нибудь из сиамских кошек. Я предпочитала Люси – она была более восприимчива и считала контакт со мной новой игрой. Оказавшись в теле кошки, я всегда потягивалась – а где ещё можно так грациозно потянуться? И только потом запрыгивала на стол, поддерживающей шестидесяти четырёх клеточное поле моей битвы с Маркелом. Зубками аккуратно зажимала нужную фигуру (лапами как показала практика двигать фигуры и особенно пешки было как-то не с руки – если можно так выразиться) и передвигала её куда надо, предварительно, если этого требовала ситуация, убрав с клетки белого "бойца". В шахматы я почти не умела играть, но, подключив все ресурсы своей интуиции, действовала наобум и это наобумие неплохо выводило в эндшпиль… впрочем, я немного лукавлю, иногда я пробиралась в сны одного почтенного шахматиста и подробно консультировалась с ним по интересной для него теме, но являлась я к нему в образе музы шахмат – с вуалью, вся такая загадочная, и вырез на юбке достаточно многообещающий… почти до… а почему бы и нет? Немного флирта и карнавала ещё никому не повредило, да к тому же что было бы, явись я к нему королевой