Берег мистера Моро. Сергей Юрьевич Борисов

Только ветер качает мачты продрогших яхт.

      – Сашка! Сашка! Сашка!

      Он говорил, он звал, он пытался делать искусственное дыхание. Все напрасно. Друг умер. И с этим ничего нельзя было сделать. Это надо было принять. Андрей поднял лицо к беспросветному, затянутому низкими тучами небу и завыл от отчаяния.

      * * *

      Как бесили теперь Андрея возлюбленные герои авторов низкопробных поделок, все эти отважные «афганцы» и «чеченцы». Картонные, плоские. Они возвращались в родной город и становились «черными ангелами», вершащими суд скорый и праведный над всякой нечистью. Ни страха, ни малейших сомнений в своей правоте «ангелы» не испытывали, и своей «отмороженностью» мало отличались от тех, кого пачками и с удивительной изобретательностью отправляли на тот свет.

      Бессмертные и всесильные, закаленные в горниле войны… Вранье! Андрей был на войне и знал, что это такое. Он стрелял, надеясь, что враг не успеет выстрелить первым. Он убивал, чтобы не быть убитым. И только. Сама по себе война ничему не учит, только искусству выживать. Но Андрей знал еще одну вещь: чувство мести может побороть инстинкт самосохранения. Хотя и при этом остаются искушение не делать то, что должно, и ужас перед будущим, призывающий спрятаться в норку и не высовываться оттуда.

      Тогда, на причале, Кудря ему все доступно объяснил. Настолько, что, не подозревая о том, лишил его выбора. Это Божедомов может считать, что выбор есть всегда, на самом деле это не так. Выбора не было.

      * * *

      Логово Кудри он нашел без труда. Хотя какое же это логово, место по определению тайное, укрытое от чужих глаз? Особнячок в два этажа! С номером у железных ворот, почтовым ящиком на калитке. Такая вот симпатичная усадебка. Правда, с видеокамерами по периметру и коваными зубьями поверх глухого кирпичного забора.

      Приватность свою Николай Евгеньевич Кудреватых защищал, но прятаться не собирался – ни от органов, ни тем более от прессы, чьи представители были частыми гостями в его хоромах. Человеком он был крутым, острым на язык, к политике всех масштабов, особенно городского, отношение имеющим самое непосредственное отношение. Многих подкармливал… Короче, интересный собеседник. А неявная, но общеизвестная принадлежность Кудри к миру криминала делала его еще привлекательнее.

      Андрей влез в Интернет и уже через пять минут знал: где Кудря живет – в Комарово, недалеко от дома творчества литераторов; что он ест на завтрак – глазунью; чем запивает – чифиром по старой тюремной привычке; где более всего любит проводить часы вечернего досуга – на катере, ошвартованном тут же, у личного причала, рядом с рубленной топором банькой.

      Какого-то конкретного плана, взвешенного в деталях и обеспеченного технически, у Андрея не было. В Комарово он поехал, полагаясь на удачу, отчего-то уверенный, что та не откажет ему в содействии. Должна же быть справедливость на свете!

      Как похоронил Сашку, так и поехал.

      На причале, рядом с телом друга, Андрей провел часа три. Кто-то вызвал «скорую». Кто-то из медиков вызвал милицию. Кто-то из появившихся на пирсе яхтсменов сам вызвался, нырнул, привязал к коляске веревку, и ее вытащили из воды.

      Ему