Берег мистера Моро. Сергей Юрьевич Борисов

не получится. Больно.

      Сашка возмущенно пожал плечами:

      – Нет, вы посмотрите на него! И этот несерьезный человек собирается покорить Атлантику. Нельзя тебя одного отпускать. Царя в голове нет.

      – Зато сколько силы в руках. – Андрей согнул руку, демонстрируя налитый бицепс.

      – Вот-вот, только сила и есть. А тут? – Сашка постучал согнутым пальцем по лбу.

      – Дырку не пробей. И вообще, гонка какая? Одиночная. Так что оставаться тебе, Саня, на берегу. И ждать меня, как царевна Несмеяна ждала.

      – Ярославна.

      – Пардон, спутал. К тому же, помнится, я тебе только море обещал. А тут – океан! Так что все по честному.

      …В тот день они долго разговаривали в сквере перед Русским музеем. Сначала говорил Андрей – сбивчиво, перескакивая с пятого на десятое. А Сашка молчал, слушал. Наконец Андрей будто споткнулся, сказал тихо:

      – Ты о себе расскажи, Сань.

      – Жил. Как все.

      Первый год после дембеля все и впрямь складывалось удачно. Восстановился в институте, быстро наверстал упущенное, в отличники вышел. А потом, в феврале это было, поскользнулся на улице, упал и… глаза заволокла непроглядная чернота. Как выкарабкался из небытия – кругом бело: стены больничной палаты, тумбочка у кровати, халаты медсестер и врачей. Сказался-таки осколок у позвоночника. Из больницы он выписался с парализованными ногами и без малейшего шанса на выздоровление.

      – Не может такого быть! – заявил Андрей. – Ну, чтобы вообще ничего нельзя было сделать. Вон, в Москве, Дикуль чудеса творит. Туда ехать надо.

      – Ездил. Не помог Дикуль.

      – Значит, еще кто-нибудь, – уже не так уверенно сказал Андрей, запуская руку в карман. – Курить будешь?

      – Что? Нет. Бросил.

      Сашка отвернулся. Андрей удивленно приподнял брови, и тут память услужливо подсунула картинку: катящийся, подпрыгивающий окурок – красная точка во мраке. Видно издалека, особенно если в бинокль. Или в прицел.

      Он так хотел это забыть! Будто и не было за ним вины. А Сашка ему тогда ничего не сказал. Никому не сказал.

      Андрей покрутил пачку, смял и кинул в урну.

      – И я бросил.

      Сашка взглянул на него:

      – Не переживай. Ты ни при чем.

      – При чем! – глухо произнес Андрей. – А институт как же?

      – Заниматься и в коляске можно.

      Несмотря на академические отпуска, Сашка закончил кораблестроительный институт и даже получил распределение, что при новых порядках было редкостью. На судоремонтном заводе приняли его радушно; коллектив конструкторского бюро оказался сплоченным, однако к новым людям открытым.

      Прошел год, другой. Ситуация на заводе становилась патовой: заказов все меньше, соответственно, перебои с зарплатой. Люди стали роптать – чем семьи кормить? – потом уходить в поисках лучшей доли. А куда было деваться ему, инвалиду-колясочнику? Он тянул, перебиваясь случайными подработками. Потом умерла мама. Сгорела за полгода. Рак. С детства безотцовщина, Сашка остался один. Неделю спустя сотрудников бюро отправили в принудительный, неоплачиваемый и бессрочный отпуск. Стало совсем туго.

      Ко