Берег мистера Моро. Сергей Юрьевич Борисов

от английского Плимута до американского Ньюпорта. Это было в принципе неосуществимо. В то же время по-спортивному зло бороться за лидерство в группе намерен был едва ли не каждый. Такие, как Андрей, составляли не просто меньшинство, они были исключением. Им достаточно было победить себя, доказать, опять-таки себе, что им по силам пересечь Атлантику под парусом. Все остальное было за скобками.

      «В конце концов, – подумал Андрей. – Самые важные победы, как говорил Жорж Сименон, это те, которые мы одерживаем в поединке с собой».

      Просто сидеть и смотреть, как становятся все меньше и меньше паруса яхт первой группы, было невмоготу. Андрей взял суконную рукавицу, зачерпнул полировочного порошка и стал драить ручную лебедку, так называемую «мельницу». Остальные были из нержавеющей стали, легче, прочнее и совершеннее, но эту – из бронзы – ему подарил Сашка!

      Во рту появился привкус никотина, казалось, давно и прочно забытый.

      * * *

      Внизу змеилась дорога. Она едва угадывалась в темноте, но Андрей знал, что она мокрая, грязная, изрытая воронками. За три дня он изучил ее до последней трещины в неровном асфальте, до последней рытвины на разбитой траками обочине.

      Завтра их должны были сменить. «Их» – это весь взвод, которому осточертела и эта война, которая не считалась войной, которую подло и юридически безупречно называли конфликтом, и этот редкий, тяжелый снег, и эти горы. Все надоело! До смерти! Хорошо хоть, боевики в эти места не суются.

      – Курить будешь?

      Сашка обернулся.

      – Что?

      – Курить, говорю, будешь?

      Сашка присел на корточки, привалился к стенке окопа.

      – Давай.

      Андрей протянул пачку «Примы». Сашка вытянул сигарету дрожащими пальцами с обломанными ногтями.

      – Замерз?

      – Устал чего-то. – Сашка размял сигарету. – Дай огня.

      Андрей зажег спичку, пряча огонь в сложенных ковшиком ладонях.

      – Слышь, Сань, я тебя давно спросить хотел. Ты чего институт бросил?

      – Так получилось.

      – Ну и дурак! Хоть и земляк. Теперь крутись в мясорубке, пока фарш не сделают.

      – Не каркай.

      – Да я в шутку. Это не считается

      Его познабливало. А вокруг никого и ничего. Мрак. Как на обратной стороне Луны. Только дорога где-то внизу, как знак земной цивилизации. Никудышной, надо сказать, цивилизации. Ну, если в мире стреляют, убивают, сходят с ума и во имя этого безумия убивают снова…

      Андрей в две затяжки добил сигарету и щелчком запулил окурок в воздух. Тот взмыл по дуге, потом покатился вниз по склону. Красный огонек был отчетливо виден в темноте.

      Как же быстро тут, в Чечне, падает на землю ночь. В Питере совсем не так, даже зимой. Там фонари на улицах, фары машин, свет в окнах отпугивают ее. Даже в Крыму тьма не так тороплива. А здесь ночь приходит быстро. Так же быстро, как смерть.

      Минуту спустя окоп накрыло миной. Кто стрелял – понятно. Как засекли – можно понять. Почему