Московский городовой, или Очерки уличной жизни. Андрей Кокорев

будочник сидел на скамейке и что-то мурлыкал. Меланхолия отражалась на его лице и во всех движениях. <…>

      Женщина немолодых лет, покрытая красным платком по голове и в коричневом драдедамовом салопе, подошла к будке.

      – Служивой!

      – Що тоби?

      – Не знаешь ли, голубчик, где тут живет чиновник Зверобоев? Ах, батюшки мои, замучилась, с самых вечерен ищу, с Зацепы шла.

      Будочник. Та бог его знае, как его знать, чего не знаешь.

      – Да скажи, пожалуйста, батюшка, уж так и быть, пятачка не пожалею, только бы найти бездельника.

      Будочник. Та бог его знае.

      – Чай, ведь видишь поутру, в присутствие-то ходят, такой маленький, плешивенький.

      Будочник. Та как его знать, чего не знаешь.

      – В серых штанах ходит.

      Будочник. Да много их тут в серых штанах ходит. Как его знать, чего не знаешь.

      – И в белой пуховой шляпе. Одна в Москве.

      Будочник. Такого видал.

      – Скажи же, голубчик, сделай милость, развяжи меня, с вечерен ищу, с Зацепы шла.

      Будочник, почесывая затылок. – Шляпа-то важная.

      – Да говори же скорей, измаялась, вся душа изныла. – Толкает его под бок.

      Будочник. Та що ты дерешься; не в указные часы по вулицам шатается, та еще и дерется, та еще, може, так, потаскуша якая.

      – Нет, не потаскуша, а купчиха московская, мой муж-то две медали имел.

      <Будочник>. Видали-ста мы вашего брата. Вот его фатера, – сказал он, с пренебрежением показывая на дом, – ступай соби».

      Как известно, А.Н. Островский прекрасно владел искусством отражать через мельчайшие бытовые детали типичные явления окружавшей его действительности. Выходит, «будочник-хохол» для Москвы 40-х гг. XIX в. – вовсе не экзотика. Остается только понять, почему не коренные жители, а выходцы из Малороссии охраняли порядок на московских «вулицах»?

      Ответ содержит циркулярное предписание Министерства внутренних дел от 11 ноября 1831 г. «О запрещении определять в полицейские команды туземцев и местных жителей». Этим документом до губернских властей была доведена воля Николая I: «…принять за правило, дабы нижние чины, состоящие в службе менее 20 лет и поступающие во Внутреннюю стражу, были определены в батальоны инвалидных команд не тех Губерний, из коих присланы на службу, а других; равномерно и в полицейские команды; прослужившие же 20 лет, могут быть переведены и определены на родину, если того пожелают»[27].

      По всей видимости, причиной этого запрета послужило начавшееся годом раньше восстание в Польше, в ходе которого польские войска и местная полиция, нарушив присягу, выступили против власти русского царя. Чтобы подобного не повторилось в других местах, Николай I и приказал комплектовать внутреннюю стражу и полицию из уроженцев отдаленных краев.

      Стоит отметить, что циркуляр МВД вызвал смятение среди московских властей. Обер-полицмейстеру Муханову даже пришлось через посредство генерал-губернатора обращаться к министру графу А.А. Закревскому за разъяснением: «…распространяется ли означенное Высочайшее повеление на чиновников в Полицию определяемых, и подходят ли под оное те чиновники и нижние чины, кои уже состоят в штате

27

ЦИАМ. Ф. 46. Оп. 8. Д. 4208. Л. 8.