Пойди туда, не знаю куда. Книга 2. Птичий язык. Александр Шевцов (Андреев)

чтобы ответить на твои вопросы.

      – Как ты оказался там, за стеной? – спросил Нетот и внутренне напрягся, ожидая, что будет выглядеть смешно. Но Баим спокойно ответил:

      – Я пришел по дороге.

      Это повергло Нетота в легкую растерянность, словно он понимал каждое слово по отдельности, но не схватывал целиком.

      – По дороге… Понятно… А как ты там оказался, как раз когда он просунул руку?

      – Я пришел по дороге. А он просунул руку как раз, когда я пришел, – ответил Баим.

      – Ага… Высокая дорога… Над деревьями!

      – Повыше. Это она возле тронов опускается, почему стражам приходится здесь сторожить, чтобы случайные люди по ним не шастали…

      – И ненужные тоже, – добавил Учитель.

      – А-а… – только и смог произнести Нетот и почувствовал, что, чем дальше, тем больше запутывается. Можно было продолжать эти вопросы, но он не знал, какой вопрос задать, и потому задал тот, что торчал у него в сознании ярче всего:

      – Что это за Голымба?

      – Голымба? Голымба – это нищий, голь, кто ничего не имеет.

      – А зачем тогда ему бросать вызов?

      – А, ты вот о ком! Ты разве не слышал про Голымбу? У вас песен про него не поют?

      – Нет, вроде…

      – Ну, у Голымбы ни кола и ни двора, у Голымбы только горенка одна?

      – Нет, не слышал.

      – Забывают люди свое прошлое, – печально поглядел Баим на Учителя. – Грустно. Скоро этот народ останется один на один с бесами, и его сожрут…

      Учитель печально кивнул:

      – Каждый раз, когда это происходит, меня поражает, как легко они отказываются от своего…

      – Кровь все жиже, люди все легче… да и яда в крови все больше…

      – Но чем жиже кровь, тем сильнее они сопротивляются тому, чтобы помнить свое прошлое. Иной раз порвать готовы тех, кто напоминает. И дальше хуже будет, дальше они совсем озвереют и будут убивать тех, кто попытается беспокоить их память…

      Баим согласно покивал головой и повернулся к Нетоту:

      – В таком случае тебе бы надо начинать не с этого. Про Древо-то ты хотя бы слышал?

      – Про древо?

      – Там стояло это древо, тонко высокóе, тонко, тонко высокóе, листвой широкóе?

      Нетот почувствовал, что ему становится стыдно, но вынужден был отрицательно покачать головой.

      – Хорошо… То есть, плохо, конечно. Стало быть, от Соколиной книги начинать. Эту ты и подавно не слыхивал?

      – Нет.

      Баим допил красное вино из серебряной чаши, отодвинулся вместе с креслом от стола, положил гусли на колени и опустил пальцы на струны.

      Нетот впервые видел, как играют на гуслях, и это было удивительное зрелище, совсем не похожее на игру на балалайке. Левую руку он опустил на струны сверху сразу всеми растопыренными пальцами, а правой принялся перебирать струны, извлекая различные русские наигрыши. Левая вскоре тоже начала ходить по стрункам, то прижимая их, то пощипывая, и Нетот почувствовал, что его тело стало подергиваться изнутри вместе с гудьбой.

      Учитель тоже принялся постукивать