Пойди туда, не знаю куда. Книга 2. Птичий язык. Александр Шевцов (Андреев)

дрянь про то, где был, кого видел, с кем болтал…

      – А это не знания?

      – Как-то нет…

      – А если бы за тобой какой разведчик или дознаватель следил, то мог бы он сказать: «Теперь мы знаем, где он был, с кем виделся и с кем разговаривал»?

      – Мог бы, конечно. Но я хочу сказать, что эти знания не то, что я хочу изучать. Они как бы не того качества!

      – А того качества, это когда подумаешь?

      – Ну да! Для настоящих знаний какое-то усилие нужно. Они словно сами собой не входят. Вот, понял! Есть знания, которые сами в голову лезут…

      – В сознание, – поправил Учитель.

      – …в сознание лезут. А есть такие, которые добывать надо, завоевывать. И они словно бы настоящие и ценные!

      – Легкие знания – это плохие знания. А вот то, что сопротивляется быть знанием и никак в него не превращается, – это то, на что жизнь потратить не жаль?

      – Странно, – почесал голову Нетот. – Но ощущается именно так…

      – А эти, что сами собой в нас входят, это не ценное и не настоящее? Хотя при этом оно прямо о том, как жить в этом мире. И чем его больше, тем легче жить. Иностранец не знает всей этой каши, и ему очень трудно. Он словно дитя, дурачок…

      – Ему русским языком говорят, а он его не понимает, – засмеялся Нетот, и ворон неожиданно подхватил его смех.

      – То есть, самое нужное для жизни в этом мире, что делает жизнь проще и легче, нами не ценится, а нужно нам чего-то особенного, вроде сыра с плесенью… А зачем? Зачем может быть нужен сыр с плесенью?

      Нетот задумался:

      – У меня только одно предположение – чтобы ощутить себя иностранцем.

      – То есть жителем не нашей страны, не русской земли?

      Нетот снова задумался, и задумался так глубоко, что с удивлением увидел, как его рука сама собою отодвигает еду. И по мере того, как еда освобождала место в его сознании, оно заполнялось чем-то иным. И это иное вдруг захотело вскричать и вскричало:

      – Стало быть, знания трудные, с усилием, нужны, чтобы стать человеком не этой земли?

      Учитель вскинул брови в удивлении, а Крук снова выронил кусок сыра изо рта.

      – Догадливый!

      Крук взял свой кусок сыра и положил его перед Нетотом, словно в знак признания. Нетот почувствовал, что это важное действие, склонил перед вороном голову и отщипнул от сыра кусок, а остальное опять же с поклоном вернул.

      – А как ты догадался? – спросил Учитель, с улыбкой наблюдавший за их общением.

      – Не знаю.

      – А не надо знать. Я тебя не о знаниях спрашиваю. Я спрашиваю, как ты это делал?

      – Подумал.

      – Да ну! Ты называешь это думать? Древний, – повернулся учитель к ворону, – теперь люди это действие называют думать! – и они с Круком осуждающе помотали головами, словно печалясь о судьбе человечества.

      – Просто гляди в себя, – снова повернулся Учитель к Нетоту, – гляди в воспоминание, пройди заново по ощущениям, которые были.

      Нетот вспомнил, как однажды на болоте гулял по собственной памяти, восстановил перед внутренним взором то, как шел к мысли об иной земле, и попытался