Расщепленные. Книга 1. Ночной звонок. Алексей Викторович Алехин

такое, потому что Петровскому это на руку. Так?

      – У меня не было другого выхода…

      – Выход есть всегда, Максим. Да, видать, не для таких тварей, как ты. Хрен с тобой, живи пока. Но, учти, еще один такой залет, и потом не обессудь.

      – Алексей Николаич, прости, Христа ради…

      Алексей Николаевич, не прощаясь, направился к выходу. Дальше слушать жалкое нытье этой гниды было выше его сил, еще немного и обязательно «съездил» бы по его фальшивой физиономии, что допускать было никак нельзя. За годы, проведенные на службе, Морозов, в совершенстве овладел умением сдерживать подобные порывы, а в случае с Максимом, почему-то ни один прием не работал.

      Морозов и Дроздов покинули здание судмедэкспертизы, чувствую себя вполне удовлетворёнными, хоть и с каким-то неприятным осадком и ощущением досады. В их работе, конечно, встречались подобные кадры, однако до конца принять, что все в нашей стране, да что там, и во всем мире, покупается и продаётся, не могли. Разумеется, они тоже не являлись примером благочестивости и не раз нарушали правила, но потом их изнутри съедало осознание вины. Наверное, эта самая внутренняя борьба их так сблизила. На предательство друг друга они никогда бы не решились.

      Визит к Швыдко очередной раз напомнил им о своих прошлых ошибках и ненадолго погрузил в неприятные раздумья. Лишь, когда они сели в машину, все ненужные мысли быстро улетучились. Офицеры полиции почуяли след, и теперь они знали, что делать. Дело, наконец, сдвинулось с мёртвой точки.

      – Как ты понимаешь, Николаич, я с утра рву на станцию переливания крови.

      – Не распаляйся, боевой товарищ, ишь, как заерзал. У меня есть план получше, едем ко мне.

      – Пить не буду, хоть стреляй. Я ещё от вчерашнего не отошёл.

      – Слабак, и как таких на службе держат? Расслабься, я тебя не за этим приглашаю.

      – А зачем тогда?

      – Ты что, правда, полагаешь, что ты нужен своему начальству только для совместного распития крепких напитков? Неблагодарная у тебя натура, Андреич, ох, неблагодарная.

      – Да перестань. Но не больше бутылки.

      – Совсем другой разговор, конструктивный. А если серьёзно, Серёга, есть у меня на тебя определённые виды.

      – Вот сейчас не понял. Требую разъяснений.

      – Потерпи. Доберёмся, и все узнаешь.

      – Виды у него. Что-то мне это совсем не нравится. Может мне и впрямь уволиться?

      – Ты меня шантажировать вздумал, щенок? Пристрелить тебя что ли, в самом деле?

      В подобной манере они разговаривали нечасто, как правило, только когда у обоих было гадко на душе. А, как известно, мальчики не взрослеют, вот и стравливали наболевшее, как могли. И пусть, порой, они вели себя как мальчишки, но за годы знакомства они уже так прикипели друг к другу, что даже шутили на одной волне. Со стороны их поведение походило больше на отношения двух братьев. И братские узы, в определенном смысле, их, конечно, связывали, а связь эта, как хороший коньяк, крепла день ото дня.

      Добравшись до жилища Морозова и, как водится,