Счастливо оставаться! (сборник). Татьяна Булатова

смуты, и та бесстрашно выскользнула из бани в темноту.

      В августовской тьме белел Трифон, так и не сошедший со своего наблюдательного пункта. Похоже, птица была просто дезориентирована в пространстве по причине окончательно спустившейся на землю темноты.

      – Я загоню его, мам, – пообещала девочка.

      – Темно ж уже, – возразила Ираида.

      – Я не боюсь, – ответила Ольга и подошла к Трифону.

      Тот почувствовал рядом человека и злобно зашипел. Маленькая хозяйка по бабушкиному примеру резко выбросила руку и громко шикнула. Трифон в темноте не видел противника, поэтому решил просто ретироваться. Причем сделал это с королевским достоинством. Его маневр не был бегством, он был возвращением домой.

      Оля задвинула щеколду, шепнула: «Пока», – и помчалась к дому. Без Трифона в темноте ей было страшновато.

      В общем, баня в семье Звягиных сегодня не задалась – женская половина семьи вообще мылась наскоро.

      – Ольга, дай на голову полью, – торопилась Ираида.

      – Полей, – подставляла влажные от банного пара кудри девочка.

      Мать опрокидывала таз с водой и вместо привычного «с гуся вода – с Оли худоба» подавала команды:

      – Мыль, давай.

      Оля старательно вспенивала шампунь, но волосы в мыльные рожки не сбивала, видя, что мать не настроена на игру. Наливное детское тело поблескивало в банном полумраке, но Ираиду это не радовало: «Как раскормилась, – думала она о дочери. – Прям толстуха». Девочка чувствовала внутреннее недовольство матери и специально присаживалась на корточки, поворачиваясь к Ираиде спиной.

      «Вон хребта уже не видно, все салом заплыло», – никак не могла успокоиться женщина, отчего налегала на мочалку все сильнее. Наконец Ольга вскрикнула:

      – Ма-а-а-м, больно!

      Ираиде стало стыдно, и, пока дочь не повернулась к ней лицом, она быстро перекрестила детскую спинку. Потом легко коснулась и бодро произнесла:

      – Ну вот, оттерла, аж скрипит. Подожди, окачу.

      Подставила жестяной таз под кран с кипятком. Вода звонко ударила в жестяное дно. Ираида Семеновна прикинула на глаз, перекрыла горячую воду и пустила холодную. От содержимого шайки пошел пар, и вода издала приятное уху бульканье. Женщина с опаской опустила руку в таз и перемешала его содержимое, читая про себя Богородицу.

      – Готово! – объявила Ираида и окатила дочь. – Вставай.

      Ольга даже не подняла головы. Спросила тусклым голосом:

      – Ма-а-ам, я толстая?

      Ираиду обдало жаром, и сердце ее сжалось:

      – Это с чего ты взяла?

      Девочка молчала.

      – Это кто тебе сказал?

      – Все говорят, – тихо произнесла дочь.

      – Ну-у-у, – протянула Ираида Семеновна, – я его отлуплю, паршивца. То камнями он кидается, теперь еще и обзывается!

      – Это не он, – вступилась за брата Ольга.

      – А кто?

      – Какая разница, – еще тише обронила девочка.

      – Как это какая разница?! – возмутилась мать. – Моего ребенка обижают, а она – какая разница! Да я за тебя… за тебя…

      Ольга