Карнавал. Сергей Герасимов

выглядеть попроще.

      – И не нужно мне притворяться! – сказал Лист. – Я понял все эти ваши попытки. Это все попытки завоевать дешевый авторитет. Вы бы работали лучше!

      – Я и работаю, – сказала Одноклеточная, – я вам журнал принесла.

      Лист взял журнал и начал листать. Он листал профессионально, почти не глядя и замечая абсолютно все. Он был медицинским гением. А характер – так все они, гении, одинаковы, подумала Одноклеточная с внутренним вздохом.

      – Ага! – хищно обрадовался Лист, – в который раз вы невнимательно ведете записи!

      – В который? – спросила Одноклеточная.

      – Вот у вас, – сказал Лист, – записано, что прооперированная вчера крыса номер двести девяносто семь прошла Т-лабиринт девятого уровня за пятьдесят секунд.

      – Да, – сказала Одноклеточная и вытянула шею, чтобы увидеть, что такого страшного она написала. Шея почти не растягивалась, а отклеиваться от кресла было страшновато.

      – Этого не может быть, это чушь, – сказал Лист.

      – Нет, я точно помню.

      – Если точно, то проверьте данные еще раз, после окончания рабочего дня.

      – Хорошо, проверю, – обрадовалась Одноклеточная, – можно идти?

      – Идите.

      Выйдя из кабинета, она постояла у окна, чтобы отдышаться. Серое небо мрачно глядело на грязно-серый двор лечебницы № 213. Всего в городе было около четырехсот лечебниц. Эти белые высотные здания, все одинаковой квадратно-столбовой архитектуры, знакомо выделялись на фоне убегающих перспектив города. Любые другие здания были ниже. Одноклеточная вздохнула и направилась к лифту.

      Спортивный зал был на первом этаже. Больные жизнерадостно играли выпрошенным, наконец-то, мячом. «Попытка завоевать дешевый авторитет», вспомнила Одноклеточная и слегка кашлянула, прежде чем что-то сказать. Правда, в ее руках была папка, это меняло дело. Если отобрать у них мяч, то с папкой ничего не выйдет. Что же делать?

      – Больные, пожалуйста, подойдите все сюда, – неуверенно сказала она. Ее услышали.

      – Вот… (она не умела просить и поэтому всегда мучительно и неверно подбирала слова) вот, у меня эта папка…

      Больные прекрасно знали папку.

      – Ничего не получится, – сказал один из больных, – если вы отберете у нас мяч, то никто не согласится.

      – Но вот, эта папка… – продолжала Одноклеточная.

      – Да все понятно, – сказал больной, – вы оставляете нам мяч, а я вам сделаю папку, договорились?

      – Договорились, – сказала Одноклеточная.

      Наверное, это и называется дешевым авторитетом, подумала она.

      Одноклеточная отдала папку. Они пошли к раздевалке, разговаривая по пути.

      – Но это же все чушь, – сказал больной.

      – Да, все чушь, – сказала Одноклеточная, одновременно соглашаясь и отвечая собственным мыслям. И то, и другое прибавляло смелости.

      – Тогда зачем все это делать? – спросил больной.

      – Вы прекрасно знаете зачем, – сказала Одноклеточная, – вы прекрасно знаете, что в стране всеобщее обязательное среднее здравоохранение, поэтому