Когда талант смеется. Гаухар Кенесова

Видите ли, машина будет «жрать» слишком много денег и мне совсем не нужна. А каждодневные покупки наборов для гольфа, женской одежды и пива мне особо ценны.

      – Пришли твои результаты тестов на пригодность.

      Внутри меня все холодеет, и я со злостью смотрю на собственного директора, который ненавидит меня больше жизни. Отбросы общества, имеющие ценность лишь на войне, где часть талантов считаются непригодными. Вот какими он считает нас.

      – Твое последнее бегство из дома сильно повлияло на мнение правоохранительных органов о тебе. Хочу заметить, что твое поведение влияет и на имидж академии.

      Ой, как она мне дорога-то…

      Я понимающе улыбаюсь. У меня уже отработана собственная модель поведения.

      – Я понимаю, директор. В следующий раз буду осторожен.

      Его улыбка растягивается до ушей, а глаза превращаются в маленькие щели.

      – Я эту фразу слышу в какой уже раз? Пятый? Нет, шестой, ты же только что ее снова сказал. Или я ошибаюсь?

      Я снова улыбаюсь.

      – В одиннадцатый, но разве это имеет значение?

      Гадкая улыбка директора искривляется в ровную линию. Я усаживаюсь в кресло поудобнее. Кажется, скоро грянет гром. Директор садится за свой стол и складывает руки вместе.

      – Не имеет. И давайте вернемся к вашим результатам по тесту. Они оказались высоки. Впрочем, – хищно взглянул он на меня, – вы вряд ли удивлены подобным.

      На моем лице, действительно, ничего не проскальзывает. Как я сидел с вежливой улыбкой, так и сижу.

      – Вы знали об этом?

      Я знаю об этом с одиннадцати лет.

      – Нет. Откуда бы мне это знать?

      – Да. У вас сильно развит талант.

      Я сижу и молча жду. Мой поход в кабинет директора можно сравнить с путешествием через Тихий океан. В пути ты обязательно должен попасть в какой-нибудь шторм, бурю, грозу.

      – И в связи с вашим невероятно высоким баллом через неделю вы досрочно закончите обучение в нашей академии и перейдете в Сандарн! – торжественно объявляет главнокомандующий ада.

      Вот он. Шторм. Буря. Гроза.

      Сандарн.

      Они посылают меня на верную смерть.

      На время я теряю контроль над собой. Я не замечаю, как директор наблюдает за желваками, которые ходуном ходят по моему лицу, за моим кулаком, который тесно стиснут до боли. Но я держу лицо. Увидеть мою слабость я никогда бы ему не позволил.

      – Но… почему? – едва выдавливаю я из себя.

      С жалостливой улыбкой директор отвечает:

      – Хотите знать мое мнение? – хищно улыбается этот марсианин. – Вы – ничтожество, хоть и с большим талантом. В Сандарне вы станете первым погибшим. И я с удовольствием буду читать повестку о смерти моего лучшего ученика.

      В душе холодная змея скручивается вокруг моего сердца, но я в упор гляжу в его лицо.

      Форма головы директора, если брать обычную окружность определенного диаметра, могла бы стать отличным примером эллипсовидных траекторий путей планет по законам Кеплера.

      – Ты