Когда талант смеется. Гаухар Кенесова

собой я вижу мужчину маленького роста с прямоугольными очками, залысинами на голове и недоверчивым взглядом. Мне он ничего не говорит, так что разговор приходится начинать самому.

      – Добрый день. Мистер Кирес, если не ошибаюсь?

      – Верно, молодой человек, – низким голосом произносит Кирес, – А вы кем будете?

      – Ахилл Гульран. Я к вам по одному поводу от Нифилии Дмитриевны, вашей бывшей одногруппницы.

      – Нифилия? Рыбкина что ли? Она какими судьбами? – ворчливо спрашивает мужчина.

      – У нее есть просьба насчет меня.

      – Мы с Нифилией хорошо не дружили, так что брысь отсюда, – хмуро произносит Кирес, собравшись закрыть дверь.

      Таааак… А это уже плохо. Ногу я успеваю занести внутрь, а рукой держу дверь.

      – А имя Атлахт Церизи ни о чем не говорит? – с вызовом спрашиваю я.

      Рука, закрывающая дверь, останавливается. Его лицо наполовину скрыто, поэтому один глаз подозрительно уставляется на меня.

      – Церизи? Знаешь, кто он?

      – Преподаватель «истории талантов» в академии Инзениум, – выпаливаю сразу.

      Дверь открывается нараспашку.

      – Проходи, – пропускает Кирес.

      Старичок, не волнуясь об открытой двери, сам проходит вглубь квартиры. Она абсолютно темная, только вдалеке в комнате горит свет. Пробираясь через длинный коридор (дверь я, конечно, закрываю), я отправляюсь за Киресом. После я вхожу в комнату, занимающую так много места: на стенах я вижу двери, которые якобы являются входом в другие квартиры, а на самом деле служат лишь прикрытием этой оооооогромной комнаты. Квартира Киреса, вероятно, занимает два этажа – двенадцатый и тринадцатый. И встает один вопрос – кто он?

      – Не удивляйтесь, молодой человек, всего этого я достиг честным трудом, – не оборачиваясь, произносит хозяин владений.

      – Работой обыкновенного учителя? – все-таки спрашиваю я.

      – Почему обыкновенного? – удивляется Кирес, – Академия Инзениум обыкновенных учителей не принимает. Как и учеников.

      И идет дальше.

      Фраза немного… пугает.

      В этой комнате нет обоев, вся и сплошь она покрыта зелеными досками, а пол весь белый из-за мела. Мы лавируем между небольшими горами из книг, то и дело спотыкаясь обо что-нибудь. В конце стоит огромный шкаф на всю стену. Я, наверное, плохо объясняю слово «огромный», так как стена была примерно шесть метров в высоту и где-то пятнадцать в ширину. Справа стояла лестница, а над полками висели записки, что-то вроде «Одежда», «2201 год», «2202 год» и так далее.

      – Вечно забываю, что и где лежит, – пробурчал Кирес. Покряхтывая, он неожиданно ловко залезает на лестницу и принимается вспоминать.

      – Так-с, Атлахт Церизи, где-то его подарочек у меня лежал, вот только бы год вспомнить… Когда там я ушел-то с академии? – обращается ко мне бывший учитель.

      – Эммм…эммм… – нет, ну мне-то откуда знать.

      – Ага, спасибо, 2209-ый, – он удовлетворенно открывает шкаф с нужной датой.

      – Пожалуйста, – я пожимаю плечами.

      Все