Когда талант смеется. Гаухар Кенесова

мостов и запаха тухлой рыбы. Здесь есть степь – просторная, широкая, большая. Она хорошо просматривается из окна поезда. Несколько часов назад кончились зоны городских поселений, и я впервые вижу эти места. Кажется, мне понравится этот город.

      Предполагаемый дождь ничуть не портит мне настроение, а даже больше воодушевляет пройтись по Дирхаму.

      Город не маленький. За столько лет он успел разрастись, но, по сравнению с мегаполисами Намры, остается маленьким провинциальным городком, из года в год выпускающий преуспевающих врачей. Конечно, по школьной программе мы иногда выезжали из города, но таких широких пространств я никогда не видел. Моя жизнь находилась там, где от одного горизонта до другого была лишь вереница домов.

      Возле железнодорожной станции стоят ларьки с едой. Так что, купив неплохого размера сэндвич и газировку (чего Нифилия Дмитриевна мне бы точно не простила), отправляюсь к дороге ловить такси. Адрес бабули оказался со старым названием улицы, и если бы таксист не прожил в этом городе пятьдесят с лишним лет, я его не скоро нашел бы.

      Пока я методично жую сэндвич (газировку открыть не решился, боялся пролить), этот таксист успевает рассказать о своей жизни, последние новости города, да и свои личные. Жена, дети, домашний быт, работа водителя – выслушиваю это всю дорогу. Я начинаю прислушиваться к его словам, когда таксист переходит к городским новостям.

      Впрочем, ничего нового я тоже не слышу. Вчера ограбили какой-то продуктовый магазин, цены на гречку повысились, зарплата маленькая и прочее, и прочее.

      Через час мы подъехали к старенькому перекошенному дому на старой улице. Удивившись, спрашиваю таксиста:

      – Где это мы?

      – По адресу, который вы мне дали. Ей-богу, давно я здесь не бывал-то, – почесал нос таксист.

      – Что с этим домом?

      – Ааа, этот. Здесь раньше жили одни фармацевты. Ну, там… баловались с химией, и как-то на тебе! Дом взорвался. Ну как взорвался – целый-то стоит, но внутри, говорят, вдохнешь – все, болеть будешь долго, если сразу не уйдешь. Вот и боится правительство убирать этот дом. Да он, поди, сам развалится, пока эти чиновники что-то придумают.

      – Вот как. А в дом зайти-то никак нельзя?

      – Никак. На карантине он. Двери, окна – все заколочено. Столько лет прошло, никто не заходит. Да и страшно. Говорят, кто-то пытался, на входе и повалился в обморок. Долго лечился, а там и до смерти недалеко.

      Долго сижу и думаю над своей ситуацией. И что мне теперь делать? Нужный дом давно стал ненужным для жильцов, и где мне теперь их искать? Сразу представился старый колдун в черной мантии, который по ночам варит зелье в этом доме.

      – Что ты сидишь? – спрашивает у меня таксист.

      Я смотрю на него как на сумасшедшего.

      – Смерти моей хотите?

      – А тебе-то что? Тебе вообще в тот дом, – таксист показывает на соседнюю многоэтажку. Высокое здание с огромными позолоченными колоннами, путь к которому выстелен бархатным красным ковром; львы, вырезанные мастером из дерева, ожидают у входа, а через резные двери заходят и выходят люди в дорогих одеждах.

      – Эмммм… – ошарашенно