Семейство Тенявцевых. Юлия Шолох

на душу. – Это просто великолепно!

      «Ещё бы, – подумала Нинель, задирая подбородок всё выше и не потрудившись ответить. – Конечно, великолепно, как иначе?! Знай наших!»

      Ещё раз взглянув на тарелку с остатками пирожного, господин Бослонцев взял салфетку и медленно вытер руки. Вздохнул.

      – А ведь меня не так просто удивить.

      Нинель не сдержалась и фыркнула. А потом вдруг увидела, как он на неё смотрит – столько жара было во взгляде, что в лицо словно раскалённым воздухом дохнули. От неожиданности она вздрогнула, и Эрим быстро опомнился, тут же пробормотал нечто невразумительное про важные дела и распрощался.

      Рассеяно выслушав комплименты Маяковых, Нинель пожелала всем спокойной ночи и ушла спать. Перед сном провела с собой воспитательную беседу. Ей предстояло собрать все свои жалкие силы, чтобы продержаться сколько необходимо, работать каждый день. Уж больно на Цирцею хотелось.

      Вот так и началось обучение Нинель кондитерскому мастерству.

      Явившись следующим утром в кафе, она как ледокол прошла сквозь строй недовольных девиц, которых ничуть не убавилось, и нашла господина Бослонцева на кухне в колпаке и фартуке. Почему-то ощутила при виде его плеч и рук неловкость, поэтому впредь думала над каждым своим словом и делом. Эрим тоже осторожничал. Несмотря на отсутствие зрителей, вели они себя так, словно демонстрировали всему миру искусство общаться не общаясь.

      Вскоре Нинель, конечно, устала от своего размеренного спокойного голоса и с облегчением вздохнула, когда занятие завершилось. Чтобы как-то прийти в себя, она даже задержалась у прилавков, где полчаса выбирала пирожные к ужину, задавая продавщицам десятки вопросов и наслаждаясь бешенством в их глазах. Хоть так душу отвела.

      И следующим днём Нинель вела себя словно святая. Больше всего её пугала собственная робость и невозможность с этой робостью бороться. По вечерам, перед сном, Нинель не могла понять, что такого заставляет её вести себя днём, словно заторможенная рыбина с приклеенной улыбкой, верно, она просто выдумывает, но стоило снова увидеть Эрима, как робость возвращалась.

      В конце концов она перестала себя узнавать. И ходила вечно хмурая и мрачная. Да, сладости получались, умения улучшались, однако в характере словно что-то надломилось. Она была такой послушной, вежливой и прилежной, что саму себя терпеть не могла.

      Кто знает, возможно, Нинель сдалась бы, послала к чёрту Цирцею и уехала домой, не доведя дело до конца, но однажды за ужином Вера, улыбаясь, сообщила радостную весть – все они приглашены на бал в загородное имение неких господ Пуповых, которые оказались общими знакомыми господ Звягиных и того самого министра, на дочери которого собрался жениться Артур. Конечно же, приглашено всё семейство Тенявцевых, так что Нинель сможет не только передохнуть, но и танцевать, сколько душеньке угодно, а ещё повидать сестёр. А то это обучение совсем замордовало бедную девочку, она стала грустная и вечно раздражённая.

      Вообще-то Нинель не очень любила посещать балы, уж очень замороченными