Узник комнаты страха. Сергей Макаров

том, кому нужна чужая смерть, чем дома в уютном теплом кресле или на диване под любимым пледом. И надо бы мне еще посмотреть кое-какие документы в архиве. Дай-ка мне, друг мой, ключи от моего кабинета. И от архива ключ я тоже сразу прихвачу. Может, и не дойду до него сегодня, потому что, согласен, очень поздно уже, но если вдохновит какая-то идея, то не хочу бегать к тебе лишний раз. Мы, люди старые – люди ленивые, знаешь ли. Вот вырастешь, вспомнишь мои слова и скажешь: «Да, прав был старина Пал Палыч!»

      Кузнецов взял ключи и побрел вверх по лестнице.

      Жогов только что в разговоре, естественно, подтвердил, что вокруг Асанова было неисчислимое множество тех, кто жаждал избавить от него район, потому что Асанов не отличался принципиальностью и не имел понятия о справедливости. Эрлан запросто мог утром перейти на сторону того, кого вчера поздно вечером обличал, как преступника, и стать на время лучшим другом вчерашнего заклятого врага. И никто не мог предполагать, на сколько хватит Асанова в очередной игре. Это было очень неудобно. Все говорили, что такую тактику теперь уже покойный чиновник применял для того, чтобы взятки росли, и ему это удавалось. Иногда, отвернувши нос от вчерашнего партнера, к вечеру следующего дня он получал от него удвоенную сумму. При этом, следующая ставка начиналась с предыдущего взвинченного ценового уровня.

      В общем, как доверительно рассуждал только что в приватной беседе Жогов, отправить на тот свет чиновника могли как те, кто находился у Асанова в фаворе и довольно поблескивал глазами, готовясь заглотить самые лакомые куски Бутово, так и другие, обиженные и глотающие лишь слюни. Первым его устранение нужно было для того, чтобы не вырвалась у них из рук мимолетная удача, как это часто бывает с теми, кто имеет дело с Эрланом, чтобы не упорхнула их Синяя Птица при досадной перемене ветра в голове главы земельного департамента района.

      И все же, даже появление хищной стаи Зуброва на месте смерти чиновника не свидетельствовало о том, что смерть эта была насильственной.

      Жогов, однако, так и не припомнил, чтобы Асанов когда-то жаловался на нездоровье, а общались эти двое довольно часто и бывали в разных ситуациях. Кузнецов Жогову доверял.

      «И, тем не менее…» – подумал следователь и, нащупав в кармане ключи от архива, устало ступая, отправился изучать материалы многочисленных дел, в которых так или иначе упоминалось имя Асанова.

* * *

      Утро было вполне сносным. С некоторыми допущениями можно было даже назвать его милым. Правда, время после полудня обычно никто уже не называет «утром», но Вера все в своей жизни отсчитывала по-своему. Она проснулась буквально только что. Утренний сон приносил ей особое наслаждение. Обычно муж, уходя на работу, непременно будил ее, но снова заснуть после его ухода и еще долго сладко нежиться, посапывая, было приятно каким-то особым образом. В это время никогда не снились кошмары, тело мягко расслаблялось, а отзвуки просыпающейся за окном жизни напоминали детство и приносили глубочайшее умиротворение.

      Собственно,