Узник комнаты страха. Сергей Макаров

этаж, в хирургию.

      Прилепского, начальника отделения, на месте не было. Дверь была закрыта на ключ, но надпись на двери говорила о том, что как раз сейчас у него должно быть приемное время. Зная, как часто врачам приходится бегать по кабинетам собственного учреждения, решая те или иные вопросы, следователь решил подождать и смиренно сел на хромированный стул рядом с дверью. О чем конкретно ему хотелось спросить доктора, он сейчас и сам толком не знал. Но надо ведь было начинать с чего-то. Главное – ввязаться в бой, говорил себе в таких случаях пожилой и опытный служитель порядка.

      Леонид Жданович Прилепский влетел в коридор спустя двадцать минут с видом человека, озабоченного важным делом. Кузнецов осознал, что успел задремать за то время, пока его не было – сказывалась бессонная ночь.

      – Чем могу служить, уважаемый Пал Палыч? – поинтересовался Прилепский, когда следователь закрыл за собой дверь его кабинета. – Присаживайтесь, прошу вас. Я внимательно слушаю.

      Кузнецов знал, что Прилепский не искренен. Никак у них не складывалась дружба. В отличие от других врачей и заведующих отделениями всех медицинских учреждений района, этот хирург как будто имел свою тайную профессиональную жизнь, деталями которой не хотел делиться с блюстителем закона. Следователь чувствовал это всеми фибрами своей души, но ничего изменить не мог. Поэтому-то он никогда до конца не верил Прилепскому. Но они всегда вели разговор в благодушном тоне, как будто ни одна сторона не имела даже маленького камешка за пазухой.

      Хирург был гораздо младше следователя, из-за чего Пал Палыч позволял себе держаться в слегка отеческой манере. Врач вежливо позволял это, но не поощрял.

      – Леня, я к тебе по делу.

      – Слава богу! Я рад за ваше здоровье, Пал Палыч. Наверное, я даже догадываюсь, по какому.

      – Еще бы ты не догадался! Все учреждение с самых низов зудит об этом! Да, я из-за вчерашнего приключения.

      – Но что я могу для вас сделать? Я, честно говоря, даже удивлен тому, что вы пожаловали ко мне.

      – Возможно, что не много сможешь сделать. Но всему, что сможешь, я буду рад. Поможет любая информация.

      – Боюсь, я вряд ли смогу вас порадовать информацией…

      – Я знаю, – перебил, может быть, слегка чересчур раздраженный упорным сопротивлением собеседника Кузнецов, – что ты консультируешь в частной клинике, которую посещают все наши административные акулы. Расскажи мне о здоровье Асанова. Какие у него были проблемы?

      – Но, Пал Палыч, вы же знаете, что есть такое понятие, как врачебная тайна.

      – Да брось, Леня! Какая врачебная тайна?! Кому ты теперь можешь нанести вред ее раскрытием? Репутации покойника? Ему уже все равно. А вот закону не все равно.

      – А какое дело закону до того, чем он болел?

      – А такое, что вскрытие показало в трупе остатки кетамина.

      – Довольно безобидное вещество, если вы не в курсе.

      – Еще скажи: если не злоупотреблять…

      – Нет, не скажу, но скажу, что он не вызывает физического привыкания. То есть не разрушает организм, насколько может