Гибель Марса. Михаил Белозеров

стояла красная “яуза” комиссара Ё-моё.

      Надо ли говорить, что в марсианском Сестрорецке я жил не в многоэтажке, а в нормальном доме, деревья вокруг которого были высокими и большими. Так вот, в тени одного из этих деревьев – березы – прятался юмон. Я его сразу узнал. Это был Сорок пятый.

      – Черт! – я задернул штору и прижался к стене. – За нами следят!

      – Кто?! – возмутился Леха.

      Конечно, он высунулся из окна по пояс и заорал:

      – Эй, катись отсюда, а то подстрелю!

      Он явно намекал на мой огромный черный пистолет с вычурной скобой, с которым было связано какое-то приключение, о котором я ничего не мог вспомнить.

      – Не могли машину поставить где-нибудь подальше! – вспылил я.

      – Сейчас поедем в редакцию, – лениво возразил Рем Понтегера, выискивая в банке из-под кильки, которая служила пепельницей, мастырку побольше и потолще.

      Теперь при свете дня Рем Понтегера не казался таким таинственным и, конечно – не сумасшедшим. Был он в трусах и футболке, из-под которой обильно торчала рыжая поросль, а необычайно светлый цвет глаз, несмотря на похмельный синдром, говорил о том, что передо мной классический абориген во втором поколении. У самого меня были светло-зеленые глаза, а кареглазые на Марсе почти не встречались.

      – Простите, а какое отношение вы к ней имеете? – удивился я.

      – Ты что! – возмутился Леха, с грохотом закрывая окно. – Это наш главный редактор… – он торжественно ткнул в Рема Понтегера пальцем, таким странным образом представляя его мне.

      – Насколько я знаю, главный редактор Алфен.

      – А до этого был я, – равнодушно зевнул Рем Понтегера, расчесывая одной рукой поросль на груди, а другой прикуривая от зажигалки. – Только я в этой самой петле времени застрял.

      Если это правда, то прощай моя карьера главного редактора, отрешенно подумал я и спросил с иронией:

      – В какой, в какой петле?

      Мне было неприятно, что у меня в доме курят марихуану, и еще мне надоели их недомолвки. Они разговаривали со мной таким тоном, словно я был причиной их несчастий. К тому же я им не верил – ни единому слову. Ну ладно Леха – он мой друг, я к нему привык и все прощал, но Понтегера – едва знакомый человек.

      – Бабон…

      – ?..

      – …Из которой ты нас и вытянул.

      – Оп-па!.. – воскликнул я, чувствуя, как у меня вытягивается лицо. – Приехали. Тень на плетень наводить изволите. Я прекрасно помню, как мы попали в форт Кагалма.

      – Алфен специально послал тебя в командировку, – заметил Леха и полез в холодильник за водкой. От нетерпения у него дрожали даже уши.

      – Нет… Не может быть… – не поверил я.

      – Может, может, – многозначительно заверил меня Рем Понтегера, пуская в потолок кольца дыма.

      Я как мог защищал Алфена. Предположим, все вышло так, как он задумал. Но тогда зачем меня увольнять?

      – А затем, – веско произнес Леха, выставляя на стол водку и закуску, – чтобы ты поменьше тявкал!

      Мы