Властелин сознания. Алекс Дроздов

сощурился ехидно.

      – И как избушка появилась?

      Я смутился. По правде говоря, появление избушки я отнёс к временной потере зрения, усталости и проч.

      – А она действительно появилась?

      Повалившись на траву, Савелий расхохотался. Насмеявшись, он посмотрел на меня. У меня был довольно обиженный вид, и это рассмешило его ещё больше. Наконец, он сел, и, видимо, желая приободрить меня, похлопал по плечу.

      Обида проходила. Ободряюще кивнув мне, он вдруг прикоснулся большим пальцем правой руки к моему лбу и быстро провёл ладонью по воздуху, сверху вниз, прямо передо мной.

      ***

      Я огляделся. Деревья, меняя очертания, изменили и своё место. Избушка, стоящая слева от меня, тоже переместилась вправо. Земля, оживая, пошла волнами, наклоняя стволы сосен, разрезаясь на овраги и вздыбливаясь огромными холмами.

      Всё пришло в движение. Только сам Савелий оставался на том же месте. Он по-прежнему сидел, скрестив ноги по-турецки.

      Мне стало плохо. Горло перехватил спазм, и я почти не дышал. Внезапно вспышка света поглотила всё – поляну, деревья, дом, и самого деда Савелия. Она длилась доли секунды.

      Тотчас всё «небо» озарилось ярким сиреневым светом.

      Он был не просто ярким. Он был ослепительно сиреневым! Я никогда не видел, чтобы свет – цвет был таким. Он был совершенно неестественным.

      Дышать стало легче. Спазм отступил, и я поднял голову. Сиреневый свет плавно переходил в голубой, а ещё выше – в синий, теряясь в небесах.

      Справа от меня был огромный, метра два в поперечнике, зелёный столб. Столб уходил в небо. Его поверхность была покрыта продольными углублениями с впечатанными в промежутки выпуклыми шестиугольниками. Из него шёл какой-то приглушенный шум. Никогда не видел ничего подобного!

      Вдруг всё это великолепное свечение заколыхалось, и сверху посыпались большие, величиной с грецкий орех, ярко-жёлтые «шарики». Их было множество. Они издавали запах, напоминающий цветочный. Шарики замедлялись, плавно опускаясь.

      Тут я заметил, что сиреневый «свет» является поверхностью. Можно было приблизиться и определить на ощупь. Намереваясь осмотреть дорогу, я глянул вниз.

      Ног у меня не было!

      ***

      Надо мной было небо. Плыли облака, и птицы реяли, срываясь вниз. Савелий склонился надо мной, заслонив видение неба. Я встал.

      – Что…. Где я был, Савелий? – спросил я, отряхивая с головы пух одуванчика.

      – Ты? Ясно дело – в цветке.

      – Как это – в цветке?

      Я отчётливо помнил увиденное. Сомнений никаких не было. Сине-сиреневые лепестки, пыльца…. Ну да, в цветке. Это же так естественно – взрослый мужик залезает в цветок. Он обычно так и делает весной.

      – Твоя беда в том, что ты воспринимаешь мир линейно, в одной плоскости. То есть мир вот такой. Он материален. Он – твёрдый. Иногда жидкий и газообразный. Вода – мокрая. Сыр – вкусный. Всё состоит из атомов. И так далее. Так тебя учили.

      – А разве не так, Савелий?

      – Нет.

      Мы