Настя и кроличья лапка / Остров / Мазок. Три повести. Андрей Кокоулин

Громче говори!

      Лаголев еще ниже опустил голову.

      – Надо!

      – Ну! Я же знаю! Я, в отличие от тебя, честный.

      Руслан встал к прилавку вплотную, зашелестел только что отданными купюрами, затем полез за пазуху – за недостающим.

      – Я тебе сколько должен?

      – Пятьсот.

      – Чё ты опять шепчешь?

      Толстые крепкие пальцы с круглыми ногтями загибали купюры, пережимали и перекладывали: одну на другую, третью под четвертую, красненькую – на свет. По-свойски. Привычно. И никакого мошенства.

      Лаголев протолкнул колючий воздух в горло.

      – Вы мне должны пятьсот рублей.

      – Э, нет, опять ты в расчетах ошибся, считала, – хмыкнул Руслан. – Двести аванса было? Было. Сейчас десятка куда ушла? Мимо ушла. – Он поплевал на пальцы. – Так что тебе причитается двести девяносто. Верно?

      Лаголеву пришлось согласиться.

      Руслан, шевеля губами, отсчитал купюры, в карманах джинсов нагреб металлической мелочи.

      – Вот. Все по чесноку.

      Бумажный ком упал Лаголеву в ладонь. Монеты, проскользнув сквозь пальцы, разбежались по журналам на прилавке.

      – Спасибо.

      – Косорукий, блин, – прокомментировал Руслан.

      С ним нельзя было не согласиться.

      Лаголев, опустив голову, принялся сцарапывать рубли с первых страниц. Ему вдруг сделалось дурно до дрожи. Сволочи. Все сволочи. Нелюди, закрутилось в голове. Упыри! Всем на все плевать, кроме себя. Себя-то уж не обидим! Десятку, но выцепим. А потом унизим.

      Потому что кто я? Никто.

      Не могу ни с топором, ни украсть… Ни к чему не способное, вымирающее животное. Таких уже не делают, делают других, у тех челюсти помощнее.

      Которые жрут, жрут, жрут!

      Дрожащими пальцами Лаголев выдавил набрякшую слезу из уголка глаза. Ладно. Ничего. Он утрамбовал деньги в карман брюк.

      Вкус жизни – горький.

      В два часа Лаголев сменился, уступив место за лотком меланхоличному Тиму, отрастившему себе жидкую, козлиную бородку. Брезентовая куртка болотного цвета с нашивками «Геохим» и «Serpent», капюшон на голове и постоянно чуть прикрытые веками светло-зеленые глаза в мечтательной дымке.

      Тим был студентом последнего курса в местном экономическом институте. Учили его, как он выражался, всяческой хрени.

      Мы – сторонники практики. Теория сосет. Ну и прочее.

      – Как торговля, чувак? – по-свойски спросил он, хотя Лаголев был лет на двадцать его старше.

      – Вполне, – сказал Лаголев, собирая термос и упаковывая его в сумку.

      – Бабло давали?

      – Давали. Руслан заезжал.

      – Клево.

      Тим заткнул уши наушниками и закачал головой в такт слышной только ему музыке. Лаголев постоял около. Захотелось то ли пожаловаться на жизнь, то ли с иронией рассказать про упорхнувшую «десятку», но Тим, пользуясь отсутствием покупателей, уже развернул журнал с полуголыми моделями.

      У кого чего болит…

      Да и будет он слушать? Надо оно ему? Максимум, чем