Принцип бумеранга. Артем Леонович Чепкасов

к увиденному им уже не в первой. Ни за что на Свете он не примет душой того, что один человек может лишить жизни другого, особенно если убийца и убитый – близкие люди. Он, старший лейтенант полиции Олег Леонидович Рассказов, тридцати четырёх лет от роду, как бы ни старался, не сумеет этого понять. Не сможет осознать, как подобное, может случаться. И от этих мыслей на сердце опера тяжёлым грузом свалился ещё один огромный камень. И никто во всей Вселенной уже не сможет раскидать те каменные глыбы, освобождая маленькое, сжавшееся, бьющееся из последних сил, сердце. И душа Олега давно не плачет, а сдавленно и протяжно стонет из-под той груды. И придёт время, когда замолкнет совсем, и Рассказов станет страшным человеком. Нет, существом. Для него больше не будет чужих боли, слёз и крови. Ему никого не будет жалко, как и самого себя. И именно этого он боялся больше всего.

      С просветлевшего неба опять полилось, но холодно не было. Однако чувствовалось, ненадолго.

      Всё. О трагедии, произошедшей несколько часов назад, напоминали лишь лужица крови на кухонном полу и тёмно-бурый след волочения в коридоре, да сам хозяин квартиры. Кровь кто-нибудь замоет, хозяина посадят и надолго, и вскоре ничто не будет напоминать об убийстве. Но будет помнить он, дежурный опер. И дежурные следователь с экспертом – криминалистом. И ещё обязательно будет помнить сам убийца. Да, изредка будут вспоминать соседи и родители Алёнушки.

      – Поехали, – Рассказов, взяв задержанного под локоть, подвел его к дежурной машине.

      – Куда? – Зайчиков вдруг перестав рыдать, внимательно посмотрел на Олега.

      – В отдел, – ответил старший лейтенант полиции, и устало вздохнул. – Куда ещё?

      Постепенно что-то неясное, но тяжёлое, ужасающее и полное осознания произошедшего, начало проникать в мозг убийцы. Зайчиков напрягся, обернулся и уверенно посмотрел Рассказову в лицо.

      – Не поеду.

      – Кто тебя теперь спрашивает, Саша? Надо ехать.

      – Кому надо?

      – Нам.

      – Вам надо, вы езжайте, а я не поеду, сказал, – заявил хозяин квартиры, хотя заплаканное лицо его красноречиво говорило о том, что ещё секунду назад он ни в чём уверен не был.

      – И тебе надо, Саша, – парировал Рассказов примирительным тоном. – Садись, поехали.

      – Мне не надо! Не надо! – закричал Саша и, не зная, что делать, в отчаянии попытался ударить полицейского. – Ты не понимаешь, у меня горе!? У меня жена умерла! Я не поеду!

      Следователь испуганно взвизгнула, и кто-то ойкнул, но Олег заученным движением перехватил летящий в него кулак и, грубо развернув убийцу спиной к себе, привычным движением застегнул на его запястьях наручники:

      – Не ори! Сам виноват! Нужно ответить!

      – Я уже ответил! Я сам себя наказал! Как я буду жить без неё!? Разве не понятно!? – крик превратился в истерику, и она долго стояла в ушах и мешала заснуть, когда Рассказов, выслушав кучу замечаний руководства и сдав, наконец, смену, кое-как добрался до дома.

      Проспав весь