Темный осенний вечер на дворе. Наталья Стельмах

тик над бровью

      Сурового бессильного вождя.

      В день Всех Святых, взывающих к отмщенью,

      Стал небосвод кровавым словно стяг.

      По братским и чумным захороненьям

      Ногой тяжелой шёл к столице враг.

      И вся земля, от края и до края,

      Затихла горько, ужас затая,

      Лежала обездоленно-нагая,

      И, что-то больно, трудно вспоминая,

      Темнела от врага и воронья.

      Не ведая, не зная, не взыскуя,

      Солдат пошёл за землю воевать —

      За Сталина, за мать свою родную,

      Отца и деда, за отчизну-мать.

      Соседа заслонил, сестру и брата,

      За други свою душу положил.

      За всех Святых, замученных когда-то,

      Своею кровью щедро заплатил.

      И в День Пасхальной праздничной седмицы

      Пришла Победа. И весенним днём

      Поднялись в небо и исчезли птицы.

      И стало можно плакать и молиться

      За всех сожжённых верой и огнём.

2.

      В фильме Кончаловского бродит Одиссей

      Посреди языческих, красочных затей,

      Средь богов, являющих брезжащий обман,

      Бороздит рокочущий, знойный океан.

      О брега далёкие бьется впопыхах.

      Нимфы златоокие любят персть и прах,

      Облака летучие плавают вдали.

      Во пески зыбучие входят корабли.

      Битвы шум и нимфы вздох, волн чужих прибой.

      Одноглазых тел подвох в небе над тобой.

      И простор… такой простор, что исходит дух.

      Над немою цепью гор чьих-то перьев пух.

      И Гефеста хитрый взгляд на закате дня

      В грот, где жжёт героя грудь сонная броня.

      Роза пойманных ветров, Посейдонов дар,

      Всё развеет из того, что любил ты, Царь.

      Огневого тартара жаркие ручьи

      Выжгут все излучины, все мечты твои.

      И войдёшь, измученный, чтоб свой дом вернуть

      В тесный – между Сциллою и Харибдой – путь.

3.

      О, если б мог народ и человек

      Пройти свой путь меж Сциллой и Харибдой,

      Свой смертный путь, свой тесный путь невиданный,

      Не так, как предлагает этот век.

      О, если б мог народ и человек

      Избегнуть снова плена и блужданья

      И тесный путь служенья, долга, знанья

      Возобновить – туда, где дом, где Свет.

      Рожденья путь и смерти – он един:

      Сквозь тесноту, тяжёлую и злую.

      Всё то, что было, больно памятуем.

      Всё то, что будет, – знает Бог один.

      «Солонка крепкого стекла…»

      Солонка крепкого стекла,

      Зелёно-нежно-голубая,

      Легко на краешке стола

      Стояла, гранями играя.

      Солонка крепкого стекла

      Всегда исправно нам служила.

      О, как её ты берегла!

      В ней соль всегда имела силу.

      Твой сын погибший – до войны

      Тебе купил её в подарок.

      Вот ободок. На нём видны

      Лучи. Их свет всегда был ярок.

      Солонка крепкого стекла

      Теперь лампадкою