Сапиенс как вирус. Сергей Григорьевич Гатаулин

скрипнул кожаный плащ, из-за спины показалось вытянутое лицо атлета.

      – А где, по-твоему, нам еще быть? – удивился Ванькин.

      Напрягая мышцы, он повел головой, хрустнул бычьей шеей. Видимо, так напрягся, – на всякий случай.

      – Я же говорил, – сказал Потемкин и с сомнением добавил: – Кажется, – он оглядел товарищей, – что как только изменяются программаторы, изменяется и наша действительность – и нас отбрасывает в прошлое. Еще мне кажется, что этим кто-то управляет. Уж больно похожи все эти скачки в прошлое на проявление чьей-то разумной воли. Словно кому-то очень не нравятся творения Бейрута, и он правдами и неправдами старается вырвать воспоминания о них из нашей памяти.

      Бейрут повернул черное от копоти лицо.

      – Если предположить, что какая-то сила противостоит нашим попыткам изменить этот мир, – прозвучала в голове Потёмкина четкая мысль хакера, – отталкивая нас подальше от вполне определенных моментов во времени, то теперь этот кто-то должен придумать что-нибудь другое. Если же мы не забываем о настоящем, то какой смысл толкать нас в прошлое?

      «Логично!» – подумал Дмитрий, непроизвольно активируя защитника. Всякий раз, сталкиваясь с мысленным разговором, он пугался и закрывал свою мыслесферу.

      – Пора бы уже привыкнуть, – мелькнуло в голове.

      Потёмкин неожиданно подумал о Тромбе, и одновременно с этим в его голове появилась новая мысль Бейрута:

      – Не переживай, дружище, боец цел! Пока твоя виртуальная проекция растворялась в сети АЭС, я вытащил Тромба в безопасное место.