Великая империя зла. Сергей Викторович Пилипенко

из белой слоновой кости, доставшейся тоже от предков.

      Сами ножны представляли собой настоящий бивень слона с нанесенными гравировками из сцен древности.

      Ноги султана украшали невысокие сапоги ярко коричневого цвета с золотыми застежками на боках. К ним приторачивались и шпоры.

      Но это был только тот нарядный костюм, в котором султан выходил к людям.

      В походе же он снимал с себя все это и одевался, как все. И вовсе не из-за боязни, что его кто-то распознает, а просто потому, что знал цену вещам и тем же драгоценностям.

      «Это чудесный людской труд и его надо беречь», – так он говорил всегда своим слугам при переодевании.

      Толпа не умолкала. Взрывы голосов слышались то тут, то там. Султана любили и, в особенности, те, кому он обеспечил беспрепятственную ссуду на какое-либо товарное дело.

      Он издавал указы и законы, всячески помогал ремесленникам и мастерам, не обделяя своим вниманием и ту небольшую часть крестьян и животноводов, которые содержали всех вместе.

      Жизнь была тяжелой, дорогой и порой прокормиться было очень тяжело.

      И султан издал указ о запрещении сбора налогов с безземельных жителей и малообеспеченных семей. Это дало возможность последним хоть как-то существовать и приносить ту небольшую пользу, которая требовалась всему государству.

      Наконец, ряды начали редеть, и вскоре колонна выехала из города. Перед ними расстилалась равнина, покрытая в основной массе песком и камнями.

      «Да, – вздохнул Осман, – тяжела ноша хлебороба», – и пришпорил коня, чтобы ехать быстрее.

      Сейчас он спешил навстречу каравану. Но успеет ли, если заговорщики уже направили какую-либо из везде сновавших банд.

      Он не стал их арестовывать, чтобы не поднимать лишнего шума. А по приезду решил разобраться со всей строгостью.

      «Но, что будет с моим сыном? – вновь обеспокоился султан, – не иначе, опять отравят или просто бросят среди песков».

      И султану вдруг стало жалко его и ту женщину, которую велел привезти из Бахчисарая.

      «Лучше бы она оставалась там, – думал Осман, покачиваясь в седле на лошади – хотя, кто его знает, что лучше. Подкупить можно ведь любого, даже в окружении того же Юсуф-паши».

      Юсуф был его давним другом. Они выросли вместе, гуляли в одном дворцовом саду. Их родители сильно дружили и создавали эту самую империю. Были, конечно, и у них некоторые размолвки по отдельным вопросам, но все же они старались понимать друг друга и делать все сообща.

      Осман и просил Юсуфа о временном прибежище для новой жены только потому, что мог положиться на него.

      В отличие от самого султана тот не был большим политиком и властелином. Он занимал ту позицию, которую ему вручили его предки, а соответственно, и предки самого Османа.

      Юсуф никогда не выпячивал гордо грудь и всегда тихо уходил с совета, если его присутствие не было необходимо.

      Но это была не слабость и не боязнь. Это была воля, разумное хладнокровие и соблюдение приора власти. Он подчинялся только султану, но это не мешало