Властью, данной мне планетой Земля. Агидель Амари

– так уверенны были его движения. Алекс, улыбнувшись, последовал за ним, несколько минут ожесточенной схватки и меч лейтенанта оказался на дне оврага. Инварес замер, опустив оружие.

      – Ну, в бою вы, естественно наносите удар. Всё понятно? Построились. Начинайте тренировки.

      Это были многочасовые занятия, подчас изнурительные, особенно здесь, в Линомской галактике, когда три солнца, поднимаясь в зенит, разливали удушающую жару. Инварес не давал расслабиться ни солдатам, ни себе. Так легко, через какое-то время ощутить, что тело перестает быть идеально послушным. Ему было не свойственно думать, что он – лучший. Но князь знал: многое из того, что может он, лежит далеко за гранью человеческих способностей.

      «Каждое ваше движение здесь, – говорил он своим солдатам – это, возможно, ваша спасенная жизнь в бою».

      Солнца Линомы уже давно покинули зенит, когда Инварес объявил перерыв. Выпив воды, он опустился на траву. Каждый его мускул дрожал от напряжения, и князь был счастлив… абсолютно счастлив. Алекс подошел к нему и растянулся рядом с ним.

      – Надеюсь, эту ночь ты проведешь в своей постели и завтра начнешь тренировки рано утром, как полагается.

      Инварес фыркнул.

      – Алекс, я не люблю эти игры. Говори прямо, что у тебя на душе.

      Лейтенант помолчал несколько мгновений.

      – Инварес, она не твоя женщина. Она невеста принца Джерра Диметейского, посла Высшей категории Земного Ареала. Их отношения скреплены Договором Большой Тысячной, вступая в связь с ней, ты нарушаешь последний пункт Нравственного устава. Наказание за это – самое строгое – экзоляция.

      – Я слышал об этом лишь краем уха, – равнодушно заметил Инварес.

      – Собирается нравственная комиссия. В неё входит твой непосредственный начальник – в нашем случае Шефнер, представители органов исполнительной власти – Анквир и парочка его сенаторов, а также пострадавшая сторона – Джерр. И они могут любыми способами – любыми, Инварес, обычно это пытки – заставить тебя во всех подробностях рассказать о своем преступлении. А затем определяют наказание.

      – Идиотизм, – бросил Инварес.

      Прецеденты были, – тихо произнес Алекс. – Редко, очень редко, но были. И ты не должен будешь сопротивляться, таков закон.

      Инварес повернулся на бок.

      – Ты можешь представить, как Шефнер будет меня пытать?

      – Как Шефнер – нет. А вот как Джерр – легко. Да и Анквир, мне кажется, своего не упустит.

      Князь вновь лег на спину, внимательно глядя в небо.

      – И ещё кое-что. Договор Большой Тысячной предусматривает то же самое и для невесты, нарушившей обет. Если только она не стала жертвой насилия.

      – Что ж, – тихо сказал Инварес, – если до этого дойдет… я скажу, что взял её силой.

      – Да? Ты так уверен, что в доме нет камер? Что в саду напротив балкона нет камер? Что за Вами не следили слуги? Что за домом не наблюдает спутник, в конце концов?

      – Алекс! У тебя паранойя.

      – Да, но только она должна быть у тебя. Вы