Поле Куликово. Сергей Викторович Пилипенко

тяжка ли Малуша наша, роба общая? Ответь по правде мне.

      Нет, – отвечал князь и всякий раз уходил от княгини подальше.

      – Ох, беды бы какой с нею не случилось, – говорила тихо.      Ольга и шла к своим делам.

      Все то слышали другие посадские и простые люди, и Малуше той передавали. А она, знать, твердила так:

      – Князь великий мя в обиду, беду не допустит. Следит зорко он своим великим глазом за всем и за мною также.

      Верили люди сему и всякий раз Малушу в душе своей оправдывали. Знали многие, что в тяжбе с князем она состоит, но об том помалкивали и только иногда тихо переговаривались.

      – Что нам смердам от того. Пусть, хоть поживет немного, как людям полагается. Князь-то ей подарки носит, всяк угощает и услаждает. Нам того не дано, так пусть, хоть она познает какое-то счастье людское.

      Надо сказать здесь, что смердами назывались так потому, что порою от многих людей смердило, то есть запах пота распространялся. Благовоний тогда особо не было, а в реке мало кто купался.

      Боялись течения ее и воды, круговертью заходящей. Мылись в бане, как правило, paз в неделю, а то и реже. В зависимости от того, как дожди наполнят ту купелю общую, да река подойдет ближе к их домам.

      Что же касается князя Святослава, то глаза у него были действительно большими, а иногда светились, как у кошки средь темноты. Чем-то эти глаза Олеговы напоминали, только не было в них голубизны неба, а только серо-зеленоватость одна.

      Но вот все же беда та случилась, и робь Малуша бременем обзавелась.

      Узнала Ольга о том и хотела уже казнить ее самостоятельно. Но, поддавшись мимолетному чувству человеческой любви, все же не стала делать того, а позвала Добрыню и велела отвезти ее домой.

      – Только сделай так, чтоб никто об том не узнал. На тебя полагаюсь, сотник.

      Гридень я, а не сотник, княгиня, – ответил Добрыня, удивившись тому.

      Коль говорю так, значит, так и есть. Отвезешь домой и сюда возвращайся. Станешь сыну моему ближней рукою и опорою в деле ратном. Хоть и зовут Добрынею тебя, но я знаю, что отрок ты храбрый и всяк князя собою в бою прикрываешь.

      Исполню волю твою, княгиня, – ответил гридень и отвез Малушу обратно.

      По дороге рассказал ей обо всем сам и велел помалкивать, и никому ничего не говорить.

      «Что же отцу и матери скажу я?» —спросила Малуша у своего брата.

      Ничего, скажешь, с гриднем сошлась, а он тебя бросил.

      На том и порешили. Но не так оно сталось в жизни самой.

      Узнав обо всем, Святослав бросился вдогонку за своею женою, узами не облаченную. Где-то перед домом ее и догнал.

      Поговорили они, но все же Малуша не захотела возвращаться обратно. Знала, что княгине то не понравится и что участь тут же придет, коль если воротится. Но князю того не сказала, а просто молвила:

      Не хочу больше робою быть там. Буду родным помогать в деле ихнем.

      В общем, так князь и не добился своего и воротился с пустыми руками.

      Встретила его Ольга сурово, но все же смягчилась и сказала.

      Знаю, нравится та