Летний детектив для отличного отдыха. Татьяна Полякова

не двигался.

      – Поднимай! – орал Федор. – Поднимай, так не пойдет!!!

      Он наваливался на руль, почти падая вперед, и, когда вспыхивало, Плетнев видел его оскаленные от напряжения зубы, вывернутые локти, мокрые волосы, залепившие лицо.

      Потом Плетнев уже ни о чем не думал и ничего не видел, и все это было как продолжение катастрофы. Он знал только, что нужно толкать, обязательно нужно, а для чего – неважно, и ноги скользили по щиколотку в воде, и молния сверкала, и гром гремел, и вода отвесно падала с неба.

      Так продолжалось довольно долго, Федор крикнул:

      – Держи! – и куда-то делся.

      Плетнев держал. Прибежал Федор, и они вдвоем затолкали мотоцикл под какую-то крышу.

      – Первый раз в жизни, представляешь?!

      Алексей Александрович кивнул, нагнулся вперед, оперся обеими руками о колени, тяжело и коротко дыша.

      Вспыхнул свет, он зажмурился, подышал еще немного и выпрямился.

      Мотоцикл стоял под навесом возле того самого гаража или сарая, где Алексей Александрович изучал следы во дворе Федора Еременко.

      Дождь стал потише, но все еще лило как из ведра.

      – Пошли, чего встал?!

      По-прежнему ни о чем не думая, следом за Федором Плетнев поднялся на высокое крыльцо и оказался в просторном и странном помещении. Хозяин шуровал и грохотал чем-то за его спиной.

      Плетнев слизнул с губ воду и огляделся.

      Н-да.

      – На тебе полотенце, сейчас еще штаны какие-нибудь найду. Так, это все грязное, это тоже… Во, нашел!..

      Плетнев переступил ногами. Вокруг него на темные доски пола налило довольно большую лужу.

      – Ну, чего застыл-то, Леха?! Вытирайся давай! Вон штаны, а там майка.

      Стуча зубами, совершенно замерзший Плетнев стал стаскивать с себя джинсы. Они застряли на бедрах и никак не снимались.

      – Тебе чего, водки или лучше вискаря?

      – Ви-виски, – выговорил Плетнев, навыворот стаскивая мокрые штаны. С волос капало, и вдруг все это перестало быть приключением.

      Он ничего не понимал.

      Нет, не так. Он все понимал, и ему странно было, что он так давно и правильно обо всем догадался.

      Он напялил сухие штаны – они оказались ему великоваты, но на поясе обнаружились веревки, которые он подтянул, чтоб штаны не падали, – и футболку с надписью «Kennedy Space Center». Вещи были ношеными, мятыми, но совершенно чистыми и от них хорошо пахло.

      – Ну, чтоб мы были здоровы!

      Под носом у него появился широкий стакан, налитый примерно на три четверти.

      Плетнев взял стакан и залпом выпил, не чокаясь.

      – Стрелять-колотить, – задумчиво сказал Федор Еременко.

      – А собачки где же? – осведомился Алексей Александрович, выдохнув. – Отдыхают?

      – На улице собачки. Они в дом не заходят.

      Тем же полотенцем, что и голову, Плетнев подтер с пола лужу, которая натекла с него, скатал собственные джинсы и майку в огромный ком и вышвырнул на крыльцо. Все равно все мокрое.

      – Ну, еще по одной?

      – Давай, – рассеянно