Садгора. Артур Викторович Марьясов

из меди, ей только и ценности, что история. Кому она нужна-то. Может упала куда, да затерялась!»

      Вечером, когда все курсанты вернулись из увольнения, замкомвзвода Родион приказал всем построиться, положить рядом шинели и повседневную одежду. Потребовал вывернуть карманы и даже снять носки. Щупал каждую складочку, заглядывал под подкладку, смотрел в глаза и спрашивал: «Чи брал, чи не брал?» Серьга не находилась. Дневальный Феликс с брезгливым интересом наблюдал за детективом с лычками старшего сержанта. Тот, поймав на себе недобрый взгляд, скомандовал:

      – Дневальный, ко мне!

      – Я не могу, мне запрещено сходить с тумбочки.

      – А ну, выворачивай карманы.

      – Зачем?

      – Не пререкайся, делай, что говорят.

      Носовой платок, расчёска и комсомольский билет пинкертона не интересовали. Хорошо, что Феликс успел снять с себя и спрятать подальше плейер. Замкомвзвода, расширяя расследование, в поиски вовлёк и командира отделения младшего сержанта Константина:

      – Пошли, покажешь, что в тумбочке.

      – А что ищете-то, товарищ старший сержант?

      – Открывай. Доставай содержимое. Что это? Что это, я тебя спрашиваю? Младший сержант, почему в вашей общей тумбочке лежит это?

      – Это?

      – Да, именно это.

      Константин с покрасневшим лицом шёпотом обратился к Феликсу:

      – Твоих рук дело?

      – Да, извини, Костя.

      Родион, теряя терпение и желая побыстрее раскрыть преступление, в совершении которого он подозревал Феликса, продолжал на него наезжать:

      – Это же ты торчал долго в зале, когда мы все ушли!

      – Я был в зале с картинами, а в зал с экспонатами даже не заходил!

      – А кто тогда взял?

      – Что взял?

      – Повторяю тогда вопрос. Что это? Что это, я тебя спрашиваю? Зачем?

      Родион и Константин ждали ответа. Феликс смотрел на старшего товарища, женатого человека и отца семейства Константина, тот, выждав паузу, сказал: «Ладно, это моё, это я для ребёнка». Родион не поверил и объявил курсанту Феликсу наряд вне очереди за хранение в тумбочке привезённый им из Хибин литой из олова небольшой модели самолёта Ту-144. Искали похищенный экспонат, а нашли игрушку. Так до окончания училища и ходил слух, что только Феликс и мог стащить эту гусарскую серёжку. Ну, кому она ещё может быть нужна? Ничего Феликс не стал объяснять отцам-командирам о показавшейся им ребяческой выходке с моделью самолёта. Видел он в этом реактивном самолёте скрытый смысл и не собирался с ними это обсуждать.

      Вообще, в училище было непросто, но весело.

      Берегли курсанты привезённые из дома и запрещаемые командованием тёплые вещи, надеваемые зимой под форму. Трюкин называл их «подвшивниками», хотя вшей в них и в помине не было, но ему виднее. Феликс берёг свитер, связанный мамой, пахнущий подберёзовиками, с северными оленями, пряча его в своей постели между матрасом и подматрасником. Такие же олени были на его вязаной кофте, в которой