.

было, а вот Харьков с его авиазаводом и другими большими предприятиями бомбили очень часто. Вдобавок железная дорога уже перерезана, вот-вот в Краев войдут немцы. Словом, маме с дочкой ничего не оставалось, как жить в полуразрушенном доме.

      Их квартира на четвертом этаже почти не пострадала. Стекла в окнах вылетели, конечно, однако Ирина Николаевна одну раму забила фанерой, а другую застеклила осколками, склеенными бумажными лентами, и завесила окно тяжелой маскировочной шторой для затемнения.

      Очень странно, однако из трубы на кухне по-прежнему шла вода! Но отопления, конечно, уже не было. Надвигалась зима, и Ирина Николаевна где-то раздобыла «буржуйку» – печурку, сделанную из железной бочки. Называлась печка так потому, что пожирала много угля и дров, но мгновенно остывала, стоило перестать подбрасывать в нее топливо. Настоящая жадная буржуйка! Впрочем, дров в развалинах было в избытке.

      Ирина Николаевна и Юля вскоре научились очень ловко пробираться по обломкам лестничных пролетов. Они даже протянули вдоль стен «перила», сделанные из сплетенных втрое веревок. За эти перила можно было удержаться, если сорвешься с какого-то опасного места.

      Вскоре после бомбежки нашлись какие-то лихие люди, которые решили пошарить в брошенных без пригляду квартирах и разжиться оставшимися там вещами. Однако первые же грабители сорвались вместе с лестничным пролетом в глубокую яму и разбились насмерть, заваленные обломками лестницы. Больше желающих сунуться в этот опасный дом не было, а Ирина Николаевна и Юля никому не собирались открывать тайного пути, которым можно было подняться на их четвертый этаж.

      И вот фашисты приблизились к Краеву. Вот ворвались в него! Бои шли уже в городе, на улицах. Долго стреляли и рядом с «пятиэтажкой».

      Когда вражеские танки прогрохотали мимо и стрельба затихла, Ирина Николаевна и Юля решились выглянуть из подъезда. На улицу они выйти побоялись – спустились по черной лестнице во двор.

      Два окровавленных красноармейца лежали на земле. Ирина Николаевна нагнулась к ним, но тотчас безнадежно покачала головой:

      – Убиты.

      Закрыла красноармейцам глаза, осторожно взяла их винтовки, осмотрела:

      – Ни одного патрона не осталось.

      И тут Ирина Николаевна увидела связку гранат, которая лежала под одним из мертвых тел. Она огляделась: нет ли поблизости чужих глаз? – и осторожно вытащила гранаты.

      Они были продолговатые, в металлических корпусах, с длинными деревянными ручками. Юля смотрела на них с ужасом! Ирина Николаевна отнесла эти опасные штуки в разрушенный подъезд и спрятала там под обвалившейся балкой. Туда же утащила винтовки.

      – Мама, а вдруг гранаты взорвутся? – дрожащим голосом спросила Юля. – Тогда наш дом рухнет!

      – Знаешь, как говорят военные? Бомба два раза в одну воронку не падает, – слабо улыбнулась Ирина Николаевна. – И вообще, с нами уже столько плохого случилось, что для новых бед места нет!

      Она ошибалась…

      Юля