Истории мертвой земли. Евгений Игоревич Долматович

бы я ни старался, так и не смог обнаружить разумность. Противоестественное, рядящееся в одежды привычного. Такое пугает. – Идешь отрываться?

      – Да, сейчас.

      Закинув таблетку в рот, я сделал жадный глоток из стакана. Кракен запустил свои щупальца мне в нос, потянулся к мозгу и с голодной яростью рванулся навстречу моему сознанию. Существо же по левую руку игриво хихикнуло, обнажив ровные белые зубы, и, скользнув в дымку моего опьянения, внезапно придвинулось ко мне, очутилось совсем рядом.

      Слепок реальности – странная-странная мысль, навязчиво засевшая в голове: «Интересно, каково это – постоянно жить с женщиной, любить ее, называть семьей?»

      – А еще одной не найдется? – поинтересовалось существо, и я поразился тому, что оно знает человеческий язык.

      – Думаю, найдется.

      – Меня Катя зовут.

      Ба, да это ж девушка! Я был искренне удивлен.

      – Мурат.

      С запозданием она окинула меня оценивающим взглядом, а я – ее. Симпатичная, явно не обремененная интеллектом особь женского пола: миловидное личико, тонкая шея, покатые плечи, крепкий третий размер, изящные запястья, маленькие пальчики с наманикюренными ноготками, мощные бедра и шикарные ноги, бесцеремонно выступающие из-под коротенькой юбки…

      – Только, пожалуйста, не разговаривай с моей грудью, – развязно ухмыльнулась она.

      – А ты – с моим кошельком, – парировал я.

      Очередное знакомство с перспективами на одну ночь. Большего и не требуется. Или все-таки?..

      Уже будучи у меня дома, лежа в постели, Катя как бы невзначай поинтересовалась:

      – Мурат, а кем ты работаешь?

      И тут же прижалась ко мне, словно пытаясь загладить вину за подобную бестактность. Но мне было плевать на ее меркантильные ужимки, как и на нее саму. Я разглядывал сгустки тьмы под потолком, воображал скрывающихся там лавкрафтианских чудовищ, всевозможных древних богов, готовых пробудиться от тысячелетнего сна и пожрать наш мир, а между делом раздумывал и над тем, как бы избавиться от этой неимоверно безмозглой и поражающе навязчивой девицы.

      – Маньяком-убийцей, – проворчал я, фантазируя, как слепленные из теней щупальца тащат ее в страну Морфея, а лучше Аида. – Хотя, полагаю, это вряд ли можно назвать работой.

      – Нет, я серьезно.

      – И я серьезно. Цепляю в клубах всяких шалав и трахаю их, если дают, а если не дают – насилую. А потом кромсаю этих тварей на части, купаюсь в их горячей крови и упиваюсь их предсмертными воплями. Ну-у… как-то так, в общем.

      Она взволнованно посмотрела на меня.

      – Хорош шутить-то!

      Вздохнув, я повернулся к ней.

      – А ты знала, что реже всего человек верит в правду, сказанную ему прямо в лицо?

      – К чему это?

      – К тому, что если я всамделишный психопат и честно тебе в этом признаюсь, то очень маловероятно, что ты мне поверишь. Видишь ли, идея, что преступники тщательно скрывают свою преступность, есть всего-навсего стереотип мышления.

      – Не