Там, где меня ждёт счастье. Том третий. Мэгги Ри

некого больше вербовать?

      – Таких красавцев в театре немного. Карл, разве что, исключение, а так…

      – Снэйкус, не вздумай подкатывать к Карлу, он самый натуральный из нас всех.

      – Ха-ха-ха, – иронично посмотрел я на них, а они оба как-то юно посмеялись и сели рядом, о чём-то бурно беседуя. Им было о чём поговорить, они были вместе, и их сближало очень многое. А я вот сидел и нервничал побольше Снэйкуса… Мне так много хотелось бы с кем-нибудь поговорить, выложить всё, что на душе, но вокруг никого не было. Даже, собственно говоря, того придурка с красными волосами, который, между прочим, пообещал быть на представлении… А, ну и пусть идёт, куда подальше. Так я буду ближе к своей Римме, без посторонних глаз.

      Давай, Карл. Сегодня решающий день. Ты должен дать ей ответ. Ты должен, слышишь? Скажи ей: «Да, я хочу этого»… Скажи ей «да»! Скажи! Прошу… скажи!..

      – Моя Муля так нервничает, честное слово… – я услышал разговор Сная. Он сидел, перебирая в своей руке дядины длинные пальцы, и о чём-то размышлял. – Я видел её сейчас, она вся на взводе… Чёрт возьми, ты не представляешь, как сильно она похожа на Кар, когда накрашена… Просто… Просто ужас какой-то!.. Я не в том смысле, что… Просто она выглядит такой взрослой… такой красивой, честное слово… Я начинаю понимать, почему твой племянник за ней бегает.

      – Энлис любит её ещё с детства, Снай, – отвечал ему дядя, и от его слов меня немного передёрнуло, – неудивительно, что он до сих пор хочет быть вместе с ней. Неудивительно, что она его любит и им дорожит. Они, безусловно, уже состоявшаяся пара. Получше, чем мы.

      – Ох, Тио, знал бы ты, как Муля сильно переживала из-за него… В истерики бросалась, по полу каталась…

      – Пф, а то. Думаешь, её папочка так себя не ведёт, когда нервничает? Гены пальцем не раздавишь, Снай.

      – Молодые люди, можно я попрошу вас, пожалуйста… э-э… заткнуться, – сзади прокряхтели какие-то пожилые леди, и дядя посмеялся в плечо Снэйкусу, а тот попытался сдержать звонкий смех, изо всех сил:

      – Ты слышал? Мы – «молодые люди», Тио… У нас всё впереди, не правда ли?

      – Эти бабули меня лет на пятнадцать старше, а я уже «молодой человек».

      – Они просто о себе хорошего мнения.

      – Тс-с! – опять раздалось, и на этот раз я тоже засмеялся, тем привлёк внимание какой-то ярко накрашенной старушки, сидящей сзади. – Можно ли потише?

      – Нельзя, леди, мы в театре. Оркестр грохнет, так вы к такому шуму готовы не будете, если мы вас не подготовим, – дядя обернулся к ней, а компания как-то смущенно посмотрела друг на друга и замолчала. Снэйкус дёрнул дядю за плечо и указал на кулисы:

      – Сейчас начнётся, слышишь?..

      – Ничего я не слышу…

      Свет погас. Причём сразу после следующего звонка. Он закрыл сидящих рядом со мной дядю с Снэйкусом своей темнотой, и на минуту мне показалось, что я нахожусь в каком-то отдельном помещении, несмотря на то, что зал был переполнен и ещё было слышно чей-то шёпот, чьё-то покашливание…

      Кулисы