Там, где меня ждёт счастье. Том второй. Мэгги Ри

работала из дома, переписываясь с учителями и строила из себя все такую же занятую личность. Но на самом деле каждый вечер эта «занятая личность» рисовалась у холодильника, плача над жестокой к ней судьбе… При брате она, все же, такой не была.

      Ее разнесло на все четыре стороны от постоянного питания, при этом она была похожа на белый мел и постоянно засыпала на ровном месте, а также она совсем перестала следить за внешним видом. Волосы были разбросаны и совсем поблекли, синяки под глазами, губы постоянно были пересохшими в кровь, а белесые руки изнутри были наполнены набухшими сиреневыми венами. О ногах, которые я раньше с таким вдохновением называл «ножками» я не говорю – страшно было смотреть на этот варикоз.

      Однажды я зашел к ней в дом, а она и вовсе лежит без сознания на полу. Пришлось ее поднимать и звонить в скорую.

      – Ты себя совсем угробила, – сказал я как-то ей на нервах, когда она доедала пудинг. На мои слова она только взглянула на меня, затем опустила взгляд на живот и тихо заплакала:

      – Прости…

      – Передо мной-то чего извиняться? Ты сама себя к этому привела. Перестань губить свою жизнь, тем более, жизнь ребенка! Он родится и мать в тебе не узнает, глупая ты женщина!

      – Я не глупая… Я просто все время хочу есть… и малыш просит… Со мной что-то не так, Берта…

      – Ты перестала выглядеть, как прежде, понимаешь?.. Почему?

      – Потому что мне одиноко… Мне… одиноко без него…

      Мне оставалось только оставить ее наедине с этим гребанным пудингом. И так было всегда.

      Когда я возвращался к Снаю, он начинал меня расспрашивать о ее здоровье, читая нотации о том, что сейчас ее здоровью есть угрозы и так далее.

      – Снэйкус, я – врач. У нее все в порядке со здоровьем. Ты зря нервничаешь.

      – Слушай, ей плохо… она совсем на себя не похожа все эти семь месяцев. У нее жесткий стресс. Неужели, не ясно, что она стала такой после смерти Маркуса?

      Я понимал его слова и давно знал об этом: когда брата не стало, Моника перестала быть той милой девушкой, что мне так нравилась. Так или иначе, мне ее было жалко, я не собирался оставлять ее одну, и я был очень зол на этого кобеля за то, что он так легко от нее отделался… Зачал ей ребенка и умер. Бедная девочка…

      МОНИКА:

      Когда Робертио в очередной раз пришел меня навестить, я лежала в кровати и работала за компьютером. Он спокойно прошел ко мне в спальню и сел рядом, чуть не задев мои чувствительные ноги:

      – Как дела?

      – Нормально, – не отрываясь от работы, ответила я. По правде, мне просто не хотелось заводить с ним разговор. Он же провел рукой по своим темным волосам и тяжело вздохнул:

      – Как малышка?

      – Дерется… – еле улыбнулась я ему в ответ, потому что именно в этот момент изнутри меня ударила пяточка. – Она у меня хулиганка…

      Мы замолчали, но я видела, что он сидит рядом не просто так. Потом он тихо подвинулся и взглянул на мой округлый живот:

      – Можно