Последний рейс «Фултона». Борис Сударушкин

доклады, кивал и думал об одном: час уже пробил, и надо спасать собственную седую голову. Второй раз большевики не помилуют. Ну, можно продержаться день, два, а дальше?.. Вся эта озверевшая штатская сволочь – лавочники, чиновники, сопливые гимназисты – вот-вот разбежится. Красные наступают по всем правилам, у них артиллерия, у них огромная поддержка в рабочих кварталах…

      Генерал подписывал какие-то бумаги, а сам все думал. И ему показалось, что нашел выход.

      Он вызвал одного из самых расторопных и осведомленных офицеров – ротмистра Поляровского.

      – Где у нас этот… германский лейтенант?

      – Председатель комиссии по делам военнопленных? – уточнил Поляровский.

      – Он самый, – буркнул генерал, раздражаясь, что в таком деликатном деле ему приходится юлить даже перед ротмистром.

      – Вместе со всеми военнопленными – в городском театре. Как вы помните, полковник Перхуров объявил Германии войну и перевел их из Спасских казарм…

      – Чем они занимаются? – перебил Маслов.

      – Грабят магазины, квартиры, – спокойно доложил Поляровский. – Кроме того, лейтенант Балк приютил в театре толпу обывателей. Конечно, не бескорыстно, за определенную мзду – берет мукой, сахаром и, наверное, драгоценностями.

      Генерал брезгливо поморщился.

      – Какие у нас с ним отношения? Не было ли столкновений?

      – Полковник Перхуров приказал провести тщательную проверку личного состава. В результате несколько «покрасневших» военнопленных пришлось арестовать и отправить на баржу.

      – Ну и как реагировал Балк?

      – Он не в обиде. В приватной беседе говорил мне, что так и ему спокойней – некому теперь большевистской агитацией сбивать с толку других солдат.

      – Разумный офицер, – похвалил Маслов. – Он честолюбив?

      – Весьма. Лейтенантское звание его явно не устраивает.

      Задумавшись, генерал забарабанил пальцами по столу.

      – Приведите его сюда, – наконец сказал он.

      – Под охраной?

      – Нет. Постарайтесь по доброй воле.

      – А если заартачится?

      – Тогда приведите силой. Нам деликатничать некогда.

      – Слушаюсь! – и Поляровский, козырнув, вышел из кабинета.

      Генерал сразу же вызвал адъютанта.

      – Передайте, чтобы все члены Военного совета немедленно явились на совещание…

      …Лейтенант Балк изрядно перетрусил, когда к нему в артистическую уборную вломился русский офицер с белыми глазами убийцы. Балк лежал на продавленной козетке. И до того растерялся, что даже не встал. Но офицер довольно вежливо сообщил, что лейтенанта хочет видеть «главноначальствующий».

      Балк успокоился и приказал денщику подать сапоги.

      В последние дни театр превратился в склад-барахолку, где можно было увидеть и корзину с детским бельем, и тюки грубошерстного шинельного сукна, и даже часы в футляре красного дерева, с маятником, похожим на медный тазик. Лейтенант никак не мог понять, как предприимчивый немецкий