Все оттенки боли. Наталья Штурм

очень давно, еще до нашего рождения. И не факт, что его… расстреляли? Ничего себе поворотик.

      – А как фамилия вашего дяди? – спросила в лоб сообразительная Светлана.

      – Соколов. Юрий Константинович.

      – Директор Елисеевского гастронома? – уточнила Светка. Она любила, когда все видели ее осведомленность.

      – Да… Возможно, для кого-то он преступник, но поверьте – это не так. Точнее, не совсем так.

      Ну, нам не нужно было объяснять, что все родственники всегда считают своего невиновным. Про это дело писали в газетах, а мама мне рассказывала, что чья-то бабушка пошла в Елисеевский за селедкой, а в огромной круглой банке оказалась вовсе не сельдь, а черная икра! Типа, когда фасовали, перепутали случайно. Сознательная бабка отнесла банку обратно в гастроном и пошло-поехало. По цепочке выявили всех ворюг. Главного расстреляли, всем остальным дали большие сроки.

      – Дядя – порядочный человек, участник войны, у него много наград… было. Вроде человек с таким высоким положением, а никогда не забывал поздравить всех родственников с праздниками, заботливый такой. А кто в торговле не ворует? К нему со всех сторон лезли с деньгами. Даже намекать не нужно было – кому телятину, кому икорочку, семужку – конвейер элиты целый день. Он ведь молодец – хозяйственник хороший был, берег продукты. Купил импортное оборудование, чтобы продукты не портились, ну, наверное, на этой экономии деньги тоже делал. Но не для себя!..

      – Как делал? Печатал, что ли? – уточнила с видом знатока Светка.

      – Да нет, – догадалась я, – наверное, списывали продукты как испорченные, а они свежие были. Их продавали, а в документах они числились как тухлые. Правильно?

      Женщина чуть усмехнулась и кивнула.

      – А деньги где? Вам что-нибудь досталось? – заинтересованно спросила Светка.

      – Ну что ты говоришь, – одернула я подругу. – Какая тебе разница?!

      Но женщина не обиделась, лишь запальчиво ответила:

      – Да никаких денег нет! Все на взятки уходило – там ведь цепочка была высокопоставленных чиновников. Им все и шло. Конечно, Юка (так мы его звали между собой) не бедствовал, но с его положением и знакомствами это было бы странно.

      – Между прочим, нарком продовольствия Цурюпа в голодный обморок падал – настолько честным был! – напомнила я тетке историю. (Кстати, помнится, в школе пятерку схватила за выразительный рассказ про идейного большевика.)

      – Это советская пропаганда. Ваш Цурюпа отнимал хлеб у крестьян, обрекая их на голодную смерть. Оппозиция критиковала такие драконовские методы Цурюпы, а он знаете, что сказал?..

      – Конечно, знаем, но… забыли, – соврала Светка, которая под страхом смерти не призналась бы, что чего-то не знает.

      – Сказал: «Все, что мы делаем, делается твердо и неукоснительно, а кто нам на этом пути встретится, будет разнесен вдребезги».

      – Прямо как сейчас, – покачала я головой.

      – Вы правы – нашего Юру сделали козлом отпущения в борьбе за власть.

      – Ну это вы загнули, – по-хамски высказалась Светка. – Кому это надо?