Свалка времени. Максимилиан Борисович Жирнов

с наслаждением сбросил рюкзак, рухнул в постель и закрыл глаза. Он услышал только резкий и оглушительный, как взрыв, щелчок выключателя и мягкий стук двери. Казалось, он едва успел провалиться в сон, как тут же кто-то схватил его за плечо:

      – Вставай! А то замерзнешь! – произнес знакомый голос. Голос полковника ФСБ Александра Фирсова.

      Максим открыл глаза. В комнате было светло, маленькие искорки пылинок вспыхивали и гасли в ярких лучах солнца. Колено нещадно ломило, шея горела, будто ее смазали жгучим перцем.

      – Который час?

      – Полдень. Коля мне вчера позвонил и попросил тебя не трогать. Да я и сам все понимаю.

      Максим сел на кровати, засучил штанину, потрогал посиневшее колено и едва не закричал от боли. Но опухоли вроде не чувствовалось.

      – Видел бы ты свою шею. Индийская роспись, – Фирсов-старший нахмурился и включил электрический чайник. – А теперь выкладывай. Все и с подробностями.

      – Разве Николай ничего не рассказал?

      – У Коли свои мысли, у тебя – свои. Давай. Жги глаголом!

      Полковник разлил в стаканы горячий чай. Максим, не чувствуя вкуса, проглотил напиток и, как мог подробно, расписал свои приключения в Зоне. Фирсов несколько раз останавливал его, расспрашивая о деталях.

      – Я же говорил, нет у меня никаких особых способностей! – добавил Максим в конце.

      Фирсов, казалось, не заметил его слов. Он что-то записывал в блокнот старинной, наверное, еще советских времен, перьевой ручкой.

      – Бабочка, говоришь? – задумчиво произнес полковник. – Если бы не свидетельства моего сына, я бы подумал, что ты сошел с ума.

      – А Петровский вас не интересует? Почему он на меня напал?

      – Давай-ка поиграем в Шерлока Холмса, – Фирсов многозначительно хмыкнул. – Ты все так подробно расписал, что человеку, владеющему основами логики, нетрудно будет понять, что произошло. Что ты нашел в кабинете Федотова?

      – Ничего. Совсем ничего.

      – Нет, кое-что там было. И ты все прекрасно видел. Только не потрудился подумать. Напряги извилины!

      – Да не было там ничего! – повторил Максим. – Кроме разгрома.

      – Вот именно. Кто-то обыскал все ящики и, разумеется, не потрудился привести помещение в порядок. Думаю, не нужно пояснять, что это сделал Петровский.

      – Значит, он нашел что-то очень ценное и не хотел этим делиться с нами?

      – Догадливый. А теперь уладим формальности, – Фирсов протянул лист бумаги и ручку. – Прочти!

      Максим пробежал глазами документ и тяжело вздохнул: стандартная подписка о неразглашении. Он быстро поставил закорючку в надежде, что этим все обойдется.

      – Давай сюда карту памяти из фотоаппарата! – скомандовал полковник.

      У Максима оборвалось сердце:

      – Как же так? – прошептал он. – А я обещали любую награду.

      – Ты ее уже получил.

      – Какую же? Жизнь?

      Полковник даже не улыбнулся – он так и продолжал сидеть с совершенно невозмутимым лицом.

      – Нет, дорогой. Как там, у классика – смерть надо заслужить? Да и зачем делать из тебя мученика? Скажи