Флёр. День Города. Глеб Нагорный

папки чистый лист бумаги. – Точно никто не может сказать, есть ли жизнь за Зданием…

      – Это что ж получается, вы еще и не уверены в существовании ЗаЗдания? – загоношился Флёр.

      В кабинете воцарилось гробовое молчание. Тишину нарушила сама Литера.

      – В том-то и дело, дорогуша. Из присутствующих никто и никогда Его стен не покидал, остальные же кто в архиве, кто в утиле, поэтому…

      – Подождите-ка, но если я вернусь, где гарантия того, что вы меня…

      – Никакой. Никакой гарантии. Это – приказ, – отрубила мадам. – И вообще, ваша личностная задача – не столько доложить о том, что Там у Них происходит, сколько вернуться в здравом уме и не попасть в архив… а то и… сами понимаете, куда.

      – Но если мой доклад не будет отличаться от предыдущих?

      – Он должен отличаться.

      – Постойте, постойте. А вдруг…

      – Никаких «вдруг»! – быстро покрывая лист бумаги мелким текстом, откликнулась мадам.

      – Вы меня перебили, я не закончил. Вдруг Запредела на самом деле нет? Куда же я тогда направляюсь? Если тот, кто докладывал, что, находясь в командировке, вовсе и не выходил из Здания, что, если он прав?

      – Вполне вероятно, но где гарантия? – в свою очередь съиезуитничала мадам Литера.

      – Но и я не смогу представить вам никаких гарантий. Вы хоть сами-то представляете, Куда меня отправляете? – взвился Флёр.

      – Главное, не Куда, а Откуда. Мы вас отправляем из Здания. Или у вас есть на этот счет какие-то сомнения?

      – Нет, но у меня есть сомнения по поводу того, Куда вы меня направляете.

      – Вот и развейте их. Отправляйтесь и возвращайтесь.

      – Это беспредел! – не выдержав, возмутился Флёр и окинул присутствующих затравленным взглядом. Те отводили глаза в сторону и порывались выйти из кабинета: «Ну, мы, пожалуй, это… пойдем? У вас еще организационные вопросы, надо полагать? У?»

      Откашлявшись в жесткий кулачок, мадам Литера возвестила:

      – Совещание закрыто. Все свободны. Флёр, останьтесь.

      Заседавшие рассосались, кабинет опустел, и мадам пододвинула Флёру листок.

      – Распишитесь.

      – Что это? – осведомился он.

      – Сами поймете.

      – Что значит «прошу уволить по собственному желанию»? – Флёр бессмысленно смотрел на прячущую глаза мадам Литеру.

      – Понимаете, – издалека начала она, – а вдруг вам Там понравится, и вы не вернетесь, вот мы и решили…

      – Я не собираюсь нигде оставаться, я вообще не хочу ни в какую командировку.

      – Надо, голубчик, надо. – Мадам Литера поднялась, и ее когтистая рука прошлась по взъерошенным волосам Флёра. Тот поежился. – Я понимаю – не хочется, но политика Здания такова, что наши с вами пожелания не учитываются. А что касается заявления об уходе, так вы не переживайте – вернетесь, я его тотчас порву, а не вернетесь, что ж, тогда и волокиты меньше. Понимаете? Посудите сами, зачем нам эта бумагократия? Подписывайте, подписывайте.

      Флёр,