Доброй смерти всем вам…. Татьяна Мудрая

пострадает, – ответил я. – Благопристойные похороны его вдовой матушке явно будут не по карману. А стихи… Знаешь, я успел заглянуть в кое-какие бумаги, пока мы приводили его и себя в порядок. Это гениально и теперь уж не потеряется в веках. Запечатано болью и кровью.

      – Что же, остаётся утешиться этим обстоятельством. Больше ведь нечем, верно?

      Диргу иногда удаётся уже в день инициации захватить столько плотских частиц, что они превышают критическую массу. И тогда, орошённое кровью своего невольного дарителя, является в этот мир дитя и плывёт внутри тканей, раздвигая собой клетки, как хилер. Такое благословение судьбы случается крайне редко, а к тому же я отдал мальчику слишком много своего.

      Но всё же… Через сто с небольшим лет…

      Молчу.

      4. Рунфрид

      Кровь диргов целительна и животворна, но далеко не панацея. Отец опускает многие чисто медицинские, в том числе акушерские подробности – в этом он никакой не профессионал. Это лично у меня сложносочинённое образование повитухи. Маевтика – удел отнюдь не Сократов. Это удел нелогичных женщин. Логика не способна родить живое: живое асимметрично и подвижно, это поток частичных смертей и бесконечных мелких рождений, неустойчивое равновесие, бег на ходулях, эквилибристика нейронов и хромосом, атомов и электронов.

      Теперь о деле. Несмотря на то, что дирги вылеплены по двум внешне различным образцам, внутри мы сходны гораздо больше человеческих мужчин и женщин. (Впрочем, наши мужчины все как на подбор жилисты и тонкокостны, соски у них даже в нерабочем состоянии слегка выпуклы, а пенис мал. Женщины же девически стройны, узкобёдры и обладают по виду неразвитой грудью. Современный бисексуальный тип.)

      Так вот. У нас, как и у людей, первые шесть недель беременности невозможно определить пол эмбриона: гонады, то есть зачатки половых органов, совершенно идентичны даже под микроскопом. Расхождения – в полном смысле слова – появляются позже. У человеческих младенцев гонада определяет свою половую принадлежность и делится, у нас, вырастая, слипается более плотно. Репродуктивный орган дирга, который мы называем «клубком», делается сходен одновременно с тестикулами и яичниками. Он двойной, хотя, в отличие от такового у людей, нечётко разделён пополам, и от него не отходит ни фаллопиевых труб, ни семенных канатиков. Расположен чуть выше пупка, между тонким кишечником и мышцами брюшного пресса. С виду не так надёжно, как у человеческой самки, но нам хватает.

      Клубок опутан сетью мелких кровеносных сосудов, которые связаны с ротовой полостью. Из неё соки человеческого донора (безразлично, мужчины или женщины) спускаются непосредственно к клубку, отдельные клетки проникают внутрь через тончайшую оболочку, что служит своего рода щадящей мембраной для инородного белка. (Имеется в виду, что порог тканевой несовместимости у дирга значительно ниже, чем у хомо сапиенса, однако имеется.) Когда клубок переполнен, причем довольно-таки разнородным ядерным материалом, и напитан принадлежащими диргу-хозяину соками, достаточно очередного «кровяного толчка» извне, чтобы запустить репродуктивный процесс.