Знак Пути. Дмитрий Янковский

медленно поднял взор.

      – К Днепру? Да. По крайней мере пиратов с вами можно не опасаться. Меня зовут Константин, я и владелец, и кормчий этого судна. С вас полсотни монет, еду берите свою.

      – Сколько ходу до Днепра на твоем корабле?

      – При добром ветре доберемся к завтрашнему вечеру, а если не повезет, то не позже следующего полдня.

      – Тогда еда у нас с собой. Тащи своих гребцов!

      3.

      Попутный ветер туго надул прошитый суровой нитью парус, мачта скрипнула и корабль, слегка накренясь, рассек носом ласковые невысокие волны. Мягкая бурливая пена вскипела вдоль позеленевших от сырости бортов, зашипела тысячей искристых пузырьков, стараясь каждым поймать ясный солнечный свет, но не могла, распадалась, становилась все тоньше и тоньше, неуловимо превращаясь в водную гладь, из которой и родилась. Вода наполнилась хрустальной прозрачностью, став невесомой, будто чуть подсиненный воздух. Сказочный мир морской глубины открылся во всем великолепии удивительной необычности – бурая морская трава тянула вверх колышущиеся мохнатые руки, растущие прямо из бугристых от ракушек камней, над сияющими песчаными прогалинами порхали стаи пестрых рыб, а странный квадратный рак без хвоста, тащил в клешнях кусок мяса, покрытого чешуей. На белоснежном, волнистом как в пустыне песке, лежала жутковатая плоская рыбина, черная, неподвижная, с огромным острым шипом на тонком и длинном, словно у крысы, хвосте. Завидев длинную тень от лодьи, она дернулась и неспешно отплыла в густую морскую траву, махая краями тела, будто крыльями. Но постепенно все затуманилось густой синевой возрастающей глубины, а там и вовсе скрылось в темнеющей бездне. Кормчий, скрипнув рулем, пустил судно на искрящуюся дорожку, нарисованную по воде склонившимся к западу солнцем, а гребцы отдыхали, шепотом прославляя крепчающий ветер.

      Со стороны моря Херсонес выглядел еще величественнее и богаче, чем с суши, но теперь, когда на всем протяжении взора раскинулись поросшие лесом холмы, в этом величии угадывалось что-то откровенно чуждое исконно русской земле. Ромеи строят свои города словно вызов Богам, хотя в их жилах давно иссякла горячая кровь богоборцев и потомков Прометея. Русичи же стараются строить из дерева, оставляя города частью волшебной, диковатой природы, но кто как ни они действительно могут померяться силой с Богами?

      Солнце еще не село, а последние признаки берега уже растворились в безмерной дали, даже следа не осталось. Теперь корабль резал водную рябь в совершеннейшем одиночестве, словно мир состоял из одного только неба и моря, разлившегося на весь земной диск. Закат уронил в безбрежную воду первые струйки крови, даже плескавшая у бортов пена обрела розоватый оттенок, восток потемнел едва уловимо, а соленый ветер принес долгожданную прохладу.

      Витим стоял на самом носу, отражая в темных омутах глаз все это великолепие.

      – Вот и кончилась цивилизация, будь она не ладна… – полной грудью вздохнул он. –