Знак Пути. Дмитрий Янковский

– затягивая узел буркнул стрелок. – Берите вдвоем с Сершханом.

      Светящаяся дуга показывала путь мчащегося в глубине чудовища, оно широко развернулось и снова пошло в напуск, быстро набирая ход. Лук скрипнул в руках Ратибора, нехотя позволяя оттянуть тетиву до самого уха, он ждал терпеливо, уверенно, не сводя взгляда с полосы зеленого пламени, направленной в левый борт. Словно лохматая зеленая комета неслась в черноте моря среди отражений звезд.

      Наконечник стрелы замер, отливая добротной синевой закалки и даже статуя не стояла бы неподвижней, даже мертвец не выглядел бы спокойней, чем отрешенный от мира стрелок, всей душой и телом которого стал единственный точный выстрел.

      – Бейте в бороду. – напряженно шепнул он. – Это заставит его показать брюхо.

      Кит-Рыба наконец высунул морду, раскинув по воде хлещущие бичами усы, острые шипы взрывали воду, как орало взрывает землю, даже борозды оставались в бушующих волнах. Он разверзнул пасть, сверкнув многорядьем зубов, трубно взвыл, так что уши заклало и сделал последний рывок.

      Острия ударили зверя в подбородок, булат скользнул, лязгнув в костяные пластины, но сыскав щели жадно впился в податливую плоть. Копье Витима сломилось по дереву у острия, отбросив витязя в море, но Сершхан с Волком чудом не выпустили древко, встретив спинами покатые доски борта. Зверь дернулся, будто пораженный Перуновой молнией, вздыбился из пучины, задрав морду навстречу лунному свету. Вой боли и ярости надорвал ночь, море швырялось волнами и пеной, заливая метавшихся в ужасе мореходов и только Ратибор стоял средь взбесившейся воды как скала, с ледяным спокойствием на лице.

      Лишь на единый миг показался белесый подбородок Кит-Рыбы, на миг столь краткий, что витязи с ужасом поняли – Ратибор не успеет пустить стрелу, это просто не в человеческих силах. Но стрелок не растерялся… Время для него привычно сжалось, заставив все кругом двигаться с размеренной предсказуемостью, глаза терпеливо ждали цель, уже зная где и когда она явится. И когда из ревущей пучины показалось привязанное тело тритона, он хладнокровно подправил прицел, разжал пальцы и тяжелая стрела впилась в цель, войдя по самое оперение. Тритон мелко затрясся и выронил блестящий трезубец, а освобожденное от злой власти чудовище ушло в глубину, оставив теряющийся в пучине след.

      Гребцы повскакивали, не веря в чудо, но тут же один выгнулся в дугу, пытаясь схватить вонзившийся меж лопаток трезубец, а другой свалился за борт, заливаясь кровью из разорванного секущим ударом горла. Четверо всадников прошли вдоль бортов так близко, что в нос ударил мощный запах мокрой чешуи и водорослей, базальтово-черные дельфиньи тела ушли в глубину, взметнув фонтаны белесой пены.

      Злой как сто аримаспов Витим ухватился за борт и с трудом влез на корабль, плюхнувшись в воду, залившую палубу.

      – Ящ-щ-щер… – мокро откашлялся он солеными брызгами. – Эти твари сдаваться не думают.

      Не подымаясь с колен он пошарил