Возвращение. Светлана Вяткина

церковь и сожженная деревенька.

      – Это и есть фронт, – сказал подполковник. – Вы его представляли иначе?

      – По правде сказать, да.

      – Ранней весной здесь все придет в движение. Вопрос в том, в какую сторону двинемся.

      – Вы верите в победу, господин подполковник?

      – Да, шансы большие, если у нас кое-что переменится.

      – К весне у нас должно быть изобилие снарядов и многомиллионная армия, – солидно поддакнул Юрий.

      – Не только материальный перевес решает дело, – не поддержал его оптимизма командир. – Рыба гниет с головы, слыхали? Значительная часть высшего командования состоит из немецко-балтийского дворянства. В душе они, конечно же, сочувствуют Германии. Так сказать, зов крови.

      – Но ведь летом мы имели успех! Хотя бы знаменитый прорыв Брусилова…

      – Ну и каков результат? Уложили десятки тысяч солдат, а продвинулись всего на тридцать километров. От нашей двадцатитысячной дивизии осталась горстка людей. Мы потеряли две батареи. Союзничков-то выручили, а вот нас выручать некому.

      – Что же делать, господин полковник?

      – Думать! Надеюсь, наш разговор останется между нами. Я говорил с вами как фронтовой офицер, а не как штабной карьерист-очковтиратель. Я доверяю вам, потому что вы студент, а молодежь – будущее страны.

      Юрий был озадачен. Откровения подполковника плохо сочетались с его намерением отличиться и стать героем на этой войне.

      Шумский был избран в военно-промышленный комитет, созданный Думой в помощь военному ведомству для снабжения армии всем необходимым. По его инициативе был сформирован специальный поезд, доставлявший фронту подарки от жителей Москвы.

      Морозным январским утром Анатолий Александрович отбывал в действующую армию вместе с градоначальником. На вокзале было много провожающих, в том числе Ольга Александровна Назарова. Шумский обещал ей писать до востребования.

      Через неделю она получила письмо:

      «Здравствуй, моя любовь! Пишу наскоро из-за нехватки времени. Ты не можешь себе представить, дорогая, как обрадовались солдатики нашему приезду. Сколько же им пришлось пережить! Как дети, со слезами на глазах, они принимали наши подарки. На вопрос, будут ли они воевать до победного конца, наши молодцы ответили, что будут, если и мы в свою очередь обеспечим их всем необходимым для победы. Слава богу, наш комитет начал устранять прежние недостатки. Будем надеяться, что все изменится к лучшему и мы сможем одолеть германца и без союзников. Они никогда не оценят, что мы дважды спасали Париж. Европа в отношении России всегда была неблагодарной. Прости, моя милая, что утомляю тебя рассуждениями. Пишу тебе ночью после устроенного нам банкета в штабе армии. Было много тостов и пожеланий. Все мои мысли с тобой. Нежно целую. Твой А.».

      Ольга Александровна прямо с почты ответила ему и вскоре снова получила коротенькое письмецо:

      «Дорогая Ольга! Не волнуйся из-за того, что я сообщу. Раздавая в окопах