Возвращение. Светлана Вяткина

таинственной муки и шарма в этом романсе! – воскликнула одна из девушек. – Спой еще, Марика!

      Марика снова запела:

      Где вы теперь? Кто вам целует пальцы?

      Куда ушел ваш китайчонок Ли?

      Вы, кажется, любили португальца,

      А может быть, с малайцем вы ушли?

      В последний раз я видел вас так близко,

      В пролеты улиц вас умчал авто.

      Я видел вас во сне в притонах Сан-Франциско,

      Лиловый негр вам подавал манто…

      – Прелесть! Еще, Марика! – восторгались барышни.

      – Вертинский неподражаем, – снисходительно соглашались их кавалеры.

      – Это русский Пьеро!

      С большим чувством Марика спела «Бал Господень», «Кокаинетку» и «Нежного принца с Мальтийских островов».

      – Вы знаете, – сказала одна из девиц, – моя мама так увлечена Вертинским, что не пропускает ни одного его выступления. Она даже послала ему в подарок фамильную икону старинного письма.

      – Как на это отреагировал кумир? – не очень-то вежливо фыркнул Юрий.

      – Представьте, очень мило. Он послал маме надушенную записку, в которой благодарил «маленькую, глупенькую женщину за трогательный дар».

      Раздались голоса:

      – Прелестно!

      – Очаровательно!

      – Вполне в духе нашего Пьеро.

      – Ты изумительно передаешь Вертинского, Марика! Я могла бы тебя слушать и слушать, – говорила разгоряченная краснощекая барышня. – Вам нравится Вертинский, Бобби? – обратилась она к одному из гостей.

      Бобби – манерный молодой человек, затянутый в моднейшую визитку, с тонкими усиками, тростью и моноклем, отвечал, растягивая слова:

      – О, да! Он истинный певец нашего сумеречного времени. Особенно люблю его «Кокаинетку» и «На бульварах распятую». В его песнях есть тонкий аромат греха.

      – А по-моему, – продолжал портить общую атмосферу Юрий, – эта кокаинетка – препаскудная баба, и юным девушкам не пристало вздыхать о ней, как и о прочих de perversion des femmes[8], забавляющихся с лиловыми неграми.

      – Юрь Николаич, вы безнадежно отстали и ничего не понимаете в современной поэзии, – прервала его лучшая подруга Марики Бетси.

      – Ты права, Бетси, у нашего Юры примитивный вкус, – сказала разозлившаяся на брата Марика.

      В гостиную вошел Николай Николаевич об руку с близкой к дому Назаровых известной певицей. Вслед за ними шла Ольга Александровна.

      – Ну что вы поете! – обратился Николай Николаевич к гостям. – Уши вянут слушать. И это молодежь, ценители красоты! Предлагаю послушать настоящую музыку. Аглая Александровна сейчас споет нам несколько романсов Рахманинова.

      Назаров сел за рояль. Аглая Александровна, полная брюнетка в зеленом шелковом платье, спела прекрасным, чистым сопрано «Островок», «Весна идет», «Не пой, красавица, при мне».

      Гости восторженно аплодировали.

      – Теперь судите сами, где высокое искусство, а где пошлость и кривлянье. Но мы не собирались вам мешать. Развлекайтесь, дети.

      Николай

8

Развратных женщинах (фр.).