Замерзающий остров. Василий Владимирович Воронков

объявился спустя несколько минут. Алиса устала ждать.

      – Уже уходите?

      Она назвала свой номер, попросила записать на счёт. Официант мгновенно испарился, тут же потеряв к ней интерес. Тапёр перестал играть, но ещё сидел у рояля, слепо уставившись перед собой. Лоб у него блестел от пота. В окне напротив уже не было отражения Алисы – отражение сгинуло в темноте.

      Алиса взяла со стола сумочку и, опустив голову, чтобы ни с кем встречаться взглядом, направилась к лифтам. Она прошла мимо барной стойки, мимо стоящих неровным строем торшеров, мимо официанта, который непонятно замер с пустым подносом в руке, забыв заказ или выбирая, какой обслужить столик. С каждым шагом света становилось всё меньше. Лёгкое судорожное тепло, которое ещё держалось в ресторане – рядом с роялем, напротив окна – тонуло в пронизывающем, как ветер, мраке.

      Алиса остановилась.

      Двери лифта поблёскивали, отражая свет последнего, примостившегося у стены торшера. Здесь начиналась ночь. Алису окружала осязаемая темнота – её можно зачерпнуть рукой, и она оседает холодом на пальцах. Над циферблатом с указывающей на этаж стрелкой, по потолку и по полу тянулись чёрные тени.

      Алиса невольно попятилась.

      Ожил лифт. Заскользила по циферблату стрелка, отсчитывая в обратном порядке этажи – четвёртый, третий, второй… Что-то двигалось в темноте. Алиса подумала, что, если прикроет на секунду глаза, то сгинет так же, как отражение без света.

      Первый.

      Стрелка замерла, указав на последнюю – или первую – цифру. Послышался мелодичный звонок. Двери лифта открылись.

      Кабинку заполняла темнота.

      Алисе показалось, что мир разошёлся по швам, как старое платье, и теперь всё вокруг затягивается в образовавшуюся прореху – гаснет свет, стены сходятся складками, подобно заношенной ткани, и проваливаются во тьму, а сама Алиса тускнеет, становится тенью. Но потом в кабинке лифта прорезалась чья-то фигура.

      Алиса вздрогнула.

      Она попятилась, сжимая сумку. Тени ползли по полу и потолку, залезали на стены. Алиса задела за что-то плечом и чуть не упала. Торшер опасно покачнулся, но устоял – его стеклянный плафон задрожал, расплёскивая свет, и по затоптанному полу заходили широкие тёплые волны.

      Алиса побежала к оставленному минуту назад столику.

      Всё ещё не занят.

      Рояль с поднятым крылом, островки света, тонкие стебли торшеров по-прежнему отражались в окне, однако тапёр ушёл, оставив после себя незакрытую клавиатуру и задранный вверх, как для карлика, винтовой табурет.

      Светильник на столе не горел.

      – Решили задержаться? – послышался знакомый голос.

      И снова – натянутая улыбка, зажигалка для сигарет, несколько раз вхолостую высекшая искру, и огонёк свечи, затрепетавший под абажуром.

      – «Голубую лагуну»? – уточнил официант. – Или что-нибудь другое?

      Алиса задумалась, но у неё не было сил выбирать.

      – «Лагуну».

      Официант ещё раз улыбнулся – едва заметно,