Гвардеец. Николай Романов

кому и веселый вечерок не мил, – отозвался кабатчик. – Чего желаете?

      Физиономия у него менее мрачной не стала. Наверное, он сомневался в платежеспособности нового клиента…

      Осетр сунул руку в задний карман штанов, где лежала мелочь, нащупал полтинник, выволок наружу и положил на стойку перед кабатчиком:

      – Литрушечку жигулевского.

      Так выражался капитан Дьяконов, когда на последнем курсе разъяснял кадетам, как должен проводить увольнение приличный «росомаха».

      «Литрушечку жигулевского. А все что больше – уже в сопровождении алкофага… И вас никогда не застанут врасплох – ни жизнь, ни ресторанное хулиганье!»

      Тут ресторанного хулиганья – было пруд пруди! Вон как зыркают!.. Публика тертая, сразу чувствуют чужого.

      Увидев полтинник, кабатчик расцвел:

      – Милости просим, молодой человек! Какая судьба забросила вас на Кресты?

      – Попутный ветер из межрукавного пространства, – сказал Осетр.

      – Понимаю… Вольный торговец? Или сексот министерства исправительных учреждений?

      – Первое. А если бы и второе, то сказал бы первое. – Осетр подмигнул.

      Ментальность полностью перестроилась, и вралось легко и просто.

      – А почему вы так решили?

      Кабатчик улыбнулся:

      – Столь молодой парень госчиновником быть не может, к нам таких не присылают. Вновь прибывший зэк был бы с баранкой и в оранжевом. Остается… – Улыбка кабатчика стала еще шире. – Хотя… Сексот тоже скорее всего бы замаскировался под зэка. Заключенные все-таки народ защищенный…

      – А вольные торговцы, значит, не защищены?

      – Ну почему? Просто у зэка нечего брать, кроме его никчемной жизни, которую он оправдывает только добычей храппового сока или работой на благо местного общества.

      «Интересно, – подумал Осетр, – с местными он такими же выражениями пользуется?»

      Ответ он получил тут же.

      В кабак ввалился какой-то тип в оранжевом с изрядно помятой физиономией и обширным фингалом под левым глазом.

      – Макарыч! В долг не похмелишь? Трубы горят!

      Кабатчик мгновенно превратился в другого человека – недоверчивого, злого, грубого…

      – Плыви отсюда, крыса подзаборная! Ты еще за прошлый раз не рассчитался! Начнешь выступать, других должников свистну.

      Помятый скривился, но выступать не стал. Двинулся между столами в надежде, что найдется среди сидящих за столами сердобольная душа и нальет ему пивка. Пока сердобольные отсутствовали, но помятый надежды не терял.

      Макарыч проводил его взглядом и снова повернулся к Осетру:

      – С такими надо построже. Дашь слабину, на шею сядут крепче баранки… – Лицо его разъяснилось. – О чем мы говорили?

      – О защищенности.

      – Ага… Вот что я вам скажу… Вольные торговцы тоже люди защищенные, но за это, как вы понимаете, молодой человек, приходится платить. Такие у нас порядки… А чем, кстати, торгуете, если не секрет?

      – Грёзогенераторами.

      – О! Товар, несомненно, ходовой!