Высшая школа материнства. Елена Трепелкова

для меня – во всем разобраться: я не могла противиться этому желанию. Мне требовалось знать. Трудности лишь делали учебу интереснее.

      Самым постыдным случаем жульничества в учебе мне представляется тот, когда я вовсе не собиралась жульничать. Я сдавала экзамены на школьный аттестат. Шел экзамен по химии. Стоя у доски, я написала ответы на первые два вопроса. Третий казался мне таким простым, что я даже не стала писать ответ на доске. Внезапно моя учительница физики, член экзаменационной комиссии, встала, прошла мимо меня и сунула мне в карман клочок бумаги. Я не сразу поняла, что это было. Оказалось – ответ на третий вопрос. В жизни я не испытывала большего стыда. Я не знала, как на такое реагировать. Просто оставила бумажку в кармане. Физику я знала очень хорошо, любила ее сильнее и понимала куда лучше, чем химию, и учительница любила меня и думала, что я заслуживаю золотой медали вне зависимости от того, знаю я ответ на этот вопрос по химии или нет. Она была одной из моих любимых учительниц. Но все равно я так и не смогла подойти к ней и объяснить, что знала ответ на тот вопрос и отличную оценку получила заслуженно.

      Вечерами мне приходилось проходить материал куда более сложной программы русской школы. Родители помогали мне всякий раз, когда я в этом нуждалась или просила, но не указывали, что делать, не учили, как надо выполнять задания, и вообще следили за мной не слишком пристально. Меня, старшую, считали достаточно разумной, чтобы справиться самой, и это меня вполне устраивало. Я очень ценила эту свободу, всегда хотела работать в своем темпе и быть самой себе хозяйкой.

      А еще мне требовалось дойти до всего самой. Любимое выражение моего отца: «Умный учится на чужих ошибках, а дурак на своих». Ему приходилось повторять это довольно часто, потому что я хотела лично все проверить и не верила никому на слово. Мудрость подхода моих родителей заключалась в том, что они не заставляли меня слушаться, а позволяли самой убедиться, что они чаще всего были правы.

      Один случай особенно сильно врезался мне в память, так как он оказался весьма болезненным. Я училась кататься на лыжах. Проведя многие часы на склоне для начинающих, я чувствовала нетерпение и готовность двигаться дальше. Наконец в один прекрасный день я решила, что могу одолеть трассу посложнее. Я слишком увлеклась и переоценила свои силы. Пришла на непростую «синюю» трассу. Лыжники съезжали по ней изящно и, казалось, совсем без усилий, и я решила, что и мне она дастся так же легко. К тому моменту, как я спустилась, костяшки пальцев у меня кровоточили (день выдался не холодным, и я неосторожно сняла перчатки), одна из лыж опередила меня на спуске, да и в целом красотой мое катание не отличалось. Думаю, этот спуск стал одним из самых серьезных уроков моей жизни.

      Тем не менее родители всегда ждали от меня многого. Однажды, когда мне было уже далеко за 40, я пожаловалась отцу, что во время одной из поездок в Вашингтон у моей машины спустило колесо. Рассказала, как мне пришлось останавливаться в каком-то захолустье, как помогать мне