Ждать ли добрых вестей?. Кейт Аткинсон

у Трапперов был викторианский – все современные удобства на месте, но оригинальные камины, и двери, и карнизы тоже сохранились, и это, говорила доктор Траппер, просто чудо расчудесное. В парадной двери витраж – когда в дверь светило солнце, красные лучистые звезды, синие снежинки, желтые розетки повсюду разбрасывали цветные пятна. Был даже полный комплект звонков для слуг и задняя лестница, чтобы прислуга не мозолила глаза.

      – Ах, прошли те времена, – сказал мистер Траппер и засмеялся: если б он жил в те времена, когда этот дом построили, он бы чернил сапоги и клал печи. – И ты тоже, наверное, Реджи, – прибавил он, а вот «Джоанна» «расхаживала бы наверху лебедью белой», потому что предки ее были богачи.

      – Это прошло, – пояснила доктор Траппер, когда Реджи вопросительно на нее посмотрела.

      – Увы, – сказал мистер Траппер.

      – Глупо вложились, все спустили на дом престарелых и на ерунду, – сказала доктор Траппер, как будто добыть и потратить деньги – это так, тьфу. – Дедушка мой был богат, но, видимо, транжира.

      – А мы – бедные, но честные, – сказал мистер Траппер.

      – Похоже на то, – сказала доктор Траппер.

      Собственно говоря, однажды призналась она, кое-какие деньги остались, и она потратила их на этот «очень, очень дорогой дом».

      – Вложение, – говорил мистер Траппер.

      – Дом, – поправляла она.

      Реджи больше всего любила кухню. В эту кухню влезла бы вся квартира Реджи в Горги, да еще осталось бы место паре-тройке слонов покачаться на качелях. Мистер Траппер, как ни странно, любил готовить и переворачивал кухню вверх дном.

      – Моя творческая жилка, – говорил он.

      – Женщины готовят, потому что людям нужно питаться, – отвечала доктор Траппер. – А мужчины – чтобы выпендриться.

      В кухне даже была кладовая – тесная и холодная, каменные плитки на полу, каменные полки и деревянная дверь, у которой на филенках вырезаны сердечки. Доктор Траппер хранила в кладовой сыр, яйца, бекон и всякие консервы и крупы.

      – Надо джем варить, – виновато говорила она летом. – Такая кладовая просит домашнего джема. – Сейчас приближалось Рождество, и доктор Траппер говорила: – Прямо неловко, что я пирогов не испекла. Или рождественский торт. Или хоть пудинг. Кладовая просит пудинга – завернуть его в ткань, насовать монеток и амулетов. – Это у доктора Траппер в детстве было такое Рождество, спросила Реджи, а доктор Траппер ответила: – Да нет, боже упаси.

      Реджи считала, что кладовая ничего не просит, небольшой уборки разве что. Мистер Траппер вечно копался на полках, искал ингредиенты и сбивал ровные ряды склянок и жестянок.

      Доктор Траппер («Зови меня Джо») не верила в религию, не верила «ни в какую трансцендентность, кроме трансцендентности человеческого духа», однако твердо верила в порядок и вкус.

      – Моррис говорит, не держи вещь в доме, если не уверен, что она полезна, и не считаешь, что она красива, – сказала она Реджи; они ставили садовые цветы в изящную вазочку («вустерский фарфор»).

      Реджи решила, что это про какого-то знакомого Мориса, приятеля-гея например, а потом