Гетерозис. Хроники боли и радости. Григорий Аркатов

была кровь. Ни трупов, ни людей, ни кого-то еще. Только я, вездесущая кровь и электрическая кушетка, смятая в нечто несуразное.

      – Да уж…

      Пытаясь подняться, я ощутил дрожь во всем теле. Таковы бывают последствия лечебных процедур. Но нужно было торопиться. Чтобы здесь не произошло, меня вряд ли ждало теплое и душевное продолжение.

      Выбравшись враскорячку из камеры дознания, я побрел по сумрачным коридорам. Царила гробовая тишина, и людей нигде не было видно. Будто все мирно спали или же вымерли.

      – Последнее подходит больше, – прошептал я, покидая холл клиники под нервное подергивание света галогеновых ламп.

      Снаружи было жарко, темно и все также тихо. Лишь неутомимые насекомые-полуночники продолжали чавкать в траве.

      Впереди ждал лес. Именно ждал. И не было каких-либо сомнений в обратном. Многие километры зеленой поросли сомкнулись вокруг маленького одинокого существа и сладострастно ждали, когда же я войду в их зыбучее и страждущее лоно. И я вошел.

      И там, в глубине лесов, где нет ни севера, ни юга, ни света, ни тьмы, ни времени, ни пространства, я упал на колени перед иссохшим колодцем. И человек в черном капюшоне напоил меня своей кровью, но взглянув на него, я не увидел лица, ибо было оно тьмой вездесущей.

      Том II

      Реабилитация

      Так Вы говорите, что нужно лечиться?

      А кто-то вчера предложил мне подмыться.

      Наверное, в этом какой-то был смысл,

      Быть может, чувак тот в миру Гостомысл.

      А Вы вот несете какую-то чушь,

      Бумагу заляпала едкая тушь.

      Хотите узнать, что я вижу во тьме,

      Тогда приходите под вечер ко мне.

      Вам выделят место за утюгом

      И будите жить потайным пауком.

      Границы событий, времен и людей

      Исчезнут под всплеском безумных идей.

      Трагичные жилы, бездонности звук —

      Подобия жизни снимите сюртук!

      Возможно, тогда Вы увидите свет,

      Который скрывал безрассудства берет.

      И тихие вопли, и женственный стон —

      Все это возникнет из похорон.

      Каких погребений? О, милый мой врач,

      Ну, Вы прям какой-то проклятый Кумач.

      Слагаете звуки в безумие слов,

      А я же просил пробежать между строф.

      Ну ладно, сажайте меня под замок,

      Ведь это возможность сглотнуть свой комок,

      Застрявший над пропастью жизни и смерти,

      И это довольно печально, поверьте.

      – Так Вы говорите, видели свет?

      – Ну да. Что-то типа того.

      – А как-то поточнее…

      – Что значит «поточнее»?

      – Как бы Вы могли описать это явление?

      В приступе панического волнения я украдкой взглянул на часы.

      – А разве мы не должны уже закончить?

      Мозгоправ нервно сжал губы и, не сводя с меня пронзающего взгляда, уточнил:

      – В моем распоряжении еще семьдесят четыре секунды.

      – Кошмар, – мелькнуло где-то в башке.

      Даже за это ничтожное время психоаналитик способен свести с ума. Но самое