Стремянка в небо. Татьяна Трунова

начал выплясывать тарантеллу, от чего желудок сжимался и норовил спрятаться в горле.

      – А ты поблюй, – гостеприимно предложил Шотик Арменович, кивком указывая на роскошную клумбу Катерины Павловны.

      Петя, конечно, напился, но не настолько, чтобы потерять инстинкт самосохранения. Катерина Павловна в гневе была страшна, да и нехорошо блевать в соседские клумбы. Невоспитанно.

      Губы не слушались. Кое-как он выговорил:

      – Не, я лучше домой, баиньки.

      – Дойдешь?

      – Должен.

      И он действительно дошел.

      Глава седьмая

      Второй день поисков результатов не дал. Он вообще не задался с самого начала. Опера со сломанной машиной свой транспорт починили, но теперь застряли в грязи. Злые, они сидели в колее где-то за пятьдесят километров от Вышелеса и сообщали, что ранее завтрашнего утра их можно не ждать.

      Для полноты ощущений пошел дождь. Его серая завеса накрыла лес, и чувствовалось, что она здесь надолго. До вечера так точно. Сразу стало мокро и холодно. Настырные дождевые капли срывались с листьев, собирались в лужицы и капитально пропитывали лесную подстилку. Всюду был дождь, дождь и ничего, кроме дождя. Ну, разве еще матерок мужиков и дым от сигарет. Во влажном воздухе тот вонял особенно мерзко. Вездесущая влага размывала даже страх перед зелеными мхами, вызвавшими в прошлый раз такой фурор.

      А еще Петю мучило похмелье. Самогон Шотика Арменовича обладал редким свойством не вызывать абстинентного синдрома, но вчера, прямо сказать, они переупотребили. Теперь Петя мрачно месил болотную жижу, мечтая о том моменте, когда окажется в сухом тепле дома и припадет к кружке с горячим чаем. Метод «клин клином» он не признавал и никогда не похмелялся.

      Рядом бодро чавкал сапогами Федор. К Петиному удивлению, в лесу парень держался уверенно. От его недавней застенчивости не осталось и следа. В нем даже чувствовалась некая покровительственность, словно он был матерым туристом, а Петя – новичком, впервые попавшим на маршрут. Видать, удивление было написано на лице Пети крупными буквами, потому что Федор поспешил объяснить:

      – Ты чего думаешь, я в первый раз в лесу? Знаешь, сколько я по бывшему Союзу походил? Тебе и не снилось!.. Осторожно! – осекся он. Петя как раз ощупывал слегой мох впереди себя и уже готовился шагнуть на его чуть пружинящую поверхность. – Слой здесь тонкий, провалишься.

      – Ты откуда знаешь? – удивился Петя.

      Парень пожал плечами:

      – Чувствую.

      Все заканчивается, закончился и этот бесконечный день. Обратно в деревню шли толпой. Разговаривать никому не хотелось – прочесывание мокрого насквозь леса вымотало народ до предела, к тому же некоторые искупались в болоте. И не по разу. Слава богу, хоть погода немного исправилась. По холодному небу быстро двигались гряды облаков, расцвеченные закатными красками. Ценитель прекрасного сказал бы, что краски эти чудесны, но таких ценителей среди мужиков не было. Все просто торопились добраться до дому.

      Вот и тополиная аллея, высаженная в незапамятные времена строительства