Стремянка в небо. Татьяна Трунова

довольным жизнью. На его лице играл румянец, который мог быть вызван как алкоголем, так и свежим деревенским воздухом.

      – Может, ты заснул, и тебе все привиделось? – с надеждой вопросил Арменыч.

      – Нет, – отмел его инсинуации Петя. – Ночью я, конечно, спал так себе, но ведь это не повод засыпать в лесу, да еще в разгар поисков.

      Старик расстроился:

      – Жаль, богатая версия. Во сне все что угодно привидеться может.

      – Ну извини, – развел руками Петя.

      – А таблеточки?

      – Я тебе что, наркоман? – возмутился Петя.

      – Я ж про другое! – заторопился Арменыч. – Мало ли, голова заболела. Ам таблеточку. И не ту. Перепутал, со всеми бывает.

      – Скажешь тоже, – обиделся Петя. – Тебя послушать, так у нас дома склад сильнодействующих лекарств, причем россыпью.

      – Болотные испарения? Галлюциногенные? – задумчиво протянул Арменыч.

      Тут Петино терпение окончательно лопнуло.

      – Более реальные версии есть? – осведомился он.

      – Нет, – вздохнул Арменыч и машинально разлил по третьей.

      Выпили, закусили, помолчали.

      – Ничего я не понимаю, – признался Арменыч. – Одно могу сказать: чудес не бывает. Все и всегда можно объяснить, а если нельзя, то просто наука до этого еще не дошла. Туристы эти… Возможно, обычный криминал, но почему тогда ценные вещи на месте?.. Ничего не понимаю, – повторил он.

      – Оп-пера приедут. Завтра. Сегодня машина сломалась, – вклинился в разговор Федор. Судя по рубленым фразам и невнятному выговору, самогон Шотика Арменовича произвел на него неизгладимое впечатление. Уже с третьей рюмки.

      – У‐у, Сатурну больше не наливать, – озабоченно посмотрел на него Петя. – Отсутствие практики – страшная сила.

      Парень услышал и очень обиделся.

      – Наливай! – махнул он рукой и едва не навернулся с табуретки. Глаза у него были пьяные-пьяные.

      – Тебе уже хватит.

      – Ну и ладно, – проворчал Федор.

      Сам собой разговор свернул на природу непознанного и отношение к этому непознанному человека. Шотик Арменович был великолепен. Блистая эрудицией и ораторским искусством, он доказывал, что тайна есть всего лишь нерешенная задача и что самое чистое удивление и радость ждут человека только на пути познания. В процессе, так сказать.

      Петя не соглашался. По его мнению, такое понятие, как «тайна», имело право на существование. Она должна вызывать сладкое томление и трепет, дрожать в далеком мареве и будоражить воображение. Тайна и ее открытие – разные вещи, и смешивать их не следует.

      Петина эрудиция оказалась слабее, чем у Арменыча, а уж про доказательную базу и говорить не приходилось, поэтому в качестве аргументов он использовал эпитеты «гребаный романтик» и «пошлый прагматик», чем себе несколько противоречил.

      Федор тоже попытался поучаствовать, но на него не обратили внимания. Наверное, он имел что сказать, но заплетающийся