Хроники мегаполиса (сборник). Марина и Сергей Дяченко

краю сознания, какая-то вполне здравая мысль…

      – Гуд дог, гуд дог! Гу-уд до-ог!

      Собака насторожила уши – и вдруг завиляла мускулистым хвостом, да так энергично, что от ударов зашаталась и чуть не грохнулась на паркет огромная напольная ваза.

      Выискивая в памяти обрывки английских реплик, Дима попытался построить следующую обращенную к собаке фразу – когда в комнате появился хозяин квартиры, рояля и собаки. Веселый, лощенный и очень разговорчивый. И говорил он по-английски, разумеется.

      Теперь уже Дима оказался в роли мраморного дога, языка не знающего. Правда, в отличие от собаки он был обременен приличиями и хотел получить свои десять долларов – а потому слушал и кивал, кивал и слушал, несмотря на то что в эмоциональной речи посла ему были понятны только отдельные слова. «Музыка», «друг», «вечеринка», еще раз «музыка»…

      По счастью, посол не требовал от Димы ни ответа, ни хотя бы адекватной реакции. Ему хватало того, что в ответ на его белозубую улыбку Дима улыбался тоже.

      На рояле разложены были ноты; положив руки на клавиатуру, посол некоторое время медитировал с закрытыми глазами – Дима поднял смычок. Раз, два,три…

      Все сипы и скрипы районной музыкальной школы были всего лишь прелюдией к партии ф-но под руками посла. Как говаривал когда-то Димин педагог по специальности – «неритмично, зато фальшиво».

      Лицо посла прямо-таки светилось вдохновением, экстазом истинного творчества.

      Мраморный дог слушал с видом знатока; звук пейджера заставил пса насторожиться. Чтобы заглушить предательское курлыканье, Дима заиграл втрое темпераментнее…

* * *

      – …Не хочу! Я устал!

      Из-под башни из «Лего» торчали детские ноги в ярких носках, ноги молотили по цветному, расписанному гномами паласу:

      – Не хочу! Сперва давай в машинки!

      – Давай пять ноток сыграем – и в машинки, – терпеливо повторял Дима, чувствуя, что в следующую секунду не удержится и приложится ладонью по упитанной, обтянутой дорогими джинсами попе.

      Зачирикал пейджер. Дима стиснул зубы.

      «Как продвигается очередь?» – немо интересовался электронный тиран.

      – Дмитрий Олегович, вы обещали в машинки! Обещали! А-а-а! Я устал!

      – Хорошо, – сказал Дима, вытягивая нервы в звенящую, но еще прочную струну. – Один раз в машинки – а потом сыграем песенку про елочку…

      Из-под «Лего» появилось круглощекое, перемазанное фломастерами лицо.

      – Не хочу про елочку! Дайте мне ноты, я покажу, что я хочу!

      Нет, Женька таким не был… И уже конечно у Женьки не было такого количества игрушек, и Женька не обращался с ними так по-варварски…

      Прощаясь, Дима получил от няньки-гувернантки портрет очередного американского президента в зеленых тонах. Мужчина с купюры смотрел несмешливо, всепонимающе.

      «А куда ты денешься, Дима?» – будто хотели сказать его тонкие сомкнутые губы.

* * *

      …Ирочка скрипела гамму… И Юра, и Тоня, и Саша, которому в среду играть на академконцерте…

      Трезвонил пейджер.

      Дима